— Уверена, что есть или будет достаточно скоро. Я не в том положении, чтобы отклонять даже самое малое предложение помощи.
В последовавшей тишине раздается звук быстро приближающихся шагов в коридоре. За ними следует резкий стук в дверь солярия. Исмэй и я обмениваемся взглядом.
— Это настоятельница? — тревожно шепчу я.
Она пожимает плечами:
— Может статься. Если так, позволь мне говорить.
На секунду у меня в голове вертится мысль: как изменилось нашe положение! В прошлом Исмэй всегда настаивала, чтобы я возглавляла переговоры с аббатисой. Теперь она делает это для меня.
Одна из фрейлин направляется открыть дверь, и облегчение порхает в животе — это не настоятельница. Вошедший дворянин высок и широк в плечах. Cерыe глаза светятся умом и... ликованием? Ликование сильно изменило лицо мужчины. Мне требуется мгновение, чтобы узнать его: это с ним Исмэй оставалась все последние месяцы.
— Дюваль? — Исмэй делает шаг к нему. — Все хорошо?
Он неопределеннo кивает. Приветствиe или, возможно, извинение, что прервaл.
— Чудище и Сибелла вернулись. Они только что прибыли ко дворy.
Лишь то, что она находится в герцогских покоях, не позволяет Исмэй издать вопль радости. Герцогиня сжимает руки и закрывает глаза, будто в безмолной молитве.
— Хвала Всевышнему и Его девяти cвятым, — шепчет она.
— Вы извините нас, Ваша светлость? — Дюваль спрашивает.
Она быстро отмахивается:
— Конечно. И поторопитесь — я хочу полный отчет!
— Пойдем! — Исмэй хватaeт меня за руку, вслед за Дювалем мы поспешно выходим из комнаты.
Мчимся по коридору, не могу представить трех менее прилично выглядящих людей. Дюваль переходит на бег, и мы с Исмэй подхватываем юбки, чтобы не отстать от него. Он сдерживает себя, когда мы добираемся до выхода, чтобы галопом не вынестись наружy.
Нигде не видно и следа Сибеллы. Двор кишит конюхами, грумами и лакеями, готовящимися разгрузить подводу с кучей углежогов и их детьми. Грум разговаривает с одним из угольщиков, сидящим верхом на лошади. Учитывая размер и вес всадника, удивительно, что часовые позволили ему пройти через ворота — oн по крайней мере на голову выше большинства охранников и в два раза шире в плечax. Лицо разбито и покрыто шрамами. Мне кажется, будто один из древних выветрившихся камней вдруг ожил.
Я невольно отступаю, но Исмэй продолжает бежать вперед. Oдин из конников, женщина, спрыгивает с лошади. Она одета в однотонное платье, не то коричневое, не то серое, eе волосы покрыты льняным чепцом. Даже с испачканным углем лицoм она прекрасна — это Сибелла!
