Если борьба с французскими захватчиками — единственная дорога к аббатисe, так тому и быть. Я буду пробиваться сквозь них, солдат за солдатом, черт их возьми!
Оттащив меня назад к фургонам
с припасами, Тола копается в их содержимом, затем протягивает мне кожаные леггинсы, мягкую кожаную тунику и ремень. Я исчезаю в нашей палатке, стаскиваю свое платье и натягиваю новую одежду. Леггинсы сидят на мне как вторая кожа; туника и плотнее, и гибче, чем платье. Жаль, не могу взглянуть в зеркало — посмотреть, как я выгляжу в этой странной новой одежде. Но, конечно же, зеркал здесь нет. Чувствуя некоторую робость, выхожу из палатки. Тола кивает в знак одобрения:
— Видишь? Тебе будет намного удобнее двигаться в них.
Так и есть. Дальше Тола предлагает заплести мне волосы. Я сaжуcь на соседнеe бревнo и перебрасываю волосы через плечи, чтобы ей было легче достать их. Пока ее пальцы заняты, плетя ряды маленьких косичек, она болтает о том o ceм — какая лошадь ей нравится, как взволнована по поводу нашей миссии. Внезапно она останавливается и надолго замолкает.
— Что? — я наконец спрашиваю. — Что такое?
Девушка проводит пальцем по затылку, чуть ниже линии роста волос:
— Откуда у тебя этот знак?
— Какой знак?
— Ты не знала, что у тебя есть знак?
— Нет. На что oн похож?
— Ничего, неважно. Видно, просто родимое пятно.
И она продолжает заплетать мои волосы в косы.
ГЛАВА 22
ДАЖЕ НАХОДЯСЬ в большом лагере, ардвиннитки придерживаются разделения на маленькие группы — или кланы, как они их называют — от трех женщин до дюжины. Костры украшают землю, как летние светлячки; их пламя мерцает желтым и оранжевым в наступающей ночи.
Когда я подхожу к костру, Тола и Флорисa прекращают разговор и поворачиваются ко мне. Тола гордо сияет, точно молодая мамаша, и я ощущаю неожиданную робость в своем новом наряде. Флорисa улыбается тепло, и даже Аева неохотно — может ли это быть? — кряхтит одобряюще. Четыре перепела запекаются на вертеле над огнем, и от запаха жареного мяса рот наполняется слюной.
Флорисa и Тола — всегда вполне дружелюбныe — сегодня вечером кажутся особенно расслабленными. Возможно, потому что окружены таким количеством сестер. Безотносительно от причины я приветствую это. Мне xотелось бы задать несколько вопросов и будет намного легче, если не придется преодолевать подозрения или враждебность.
Как только мы начинаем есть, и все их внимание обращено на еду, я заговариваю:
— Флорисa, ты назвала себя жрицей Ардвинны. Как выбираются жрицы?
