— Спасибо, — почему-то кротко прошептала я и снова покраснела.
«Чувствую себя пятнадцатилетней нимфеткой, попавшей в руки опытного мужчины. Как-то странно начала воспринимать Мишу», — подумала я, наслаждаясь объятиями, и тут в голову пришла другая мысль, от которой стало не по себе.
— Ой, ты говорил, что возможно меня уже сегодня на ночь оставят в центре…
— Ну да, — он кивнул. — Чем раньше начнутся исследования, тем лучше.
— А если мне опять приснится сон с тобой? Начну стонать… Я же только стонала, или, так сказать, демонстрировала и остальной процесс? — робко спросила я, про себя молясь, чтобы только стонала.
«Я же завтра от стыда в глаза не смогу посмотреть врачу, если окажется, что стоны только часть моего ночного „представления“! Он ведь подумает, что я какая-то озабоченная!» — с ужасом поняла я.
— По-разному было, — уклончиво ответил он, и я чуть ли не отпрыгнула от мужа.
— Тогда не трогай меня больше сегодня, — попросила я, стараясь сбросить приятные ощущения. — У меня появилась теория, что подсознание выбирает самые яркие впечатления, и потом я снова ощущаю их во сне. Не хочу, чтобы в сомнологическом центре подумали, что я какая-нибудь нимфоманка.
— Значит, я твоё самое яркое впечатление за последние дни? — вкрадчиво спросил он, а потом улыбнулся и добавил: — Вряд ли ты удивишь кого-то там эротическими снами.
— Может, и не удивлю, но буду чувствовать себя потом… эээ… не комфортно. И это ещё мягко выражаясь.
— Ладно, не буду пока к тебе прикасаться, — пообещал он и, вернувшись к столу, снова сосредоточился на поисках работы через интернет сайты, а я вернулась к приготовлению обеда.
До самого выезда из дома я, как могла, отгоняла воспоминания о прошлой ночи и старалась думать о чём-нибудь другом, а в самом центре было уже не до этого.
Моим лечащим врачом оказалась приятная женщина лет сорока пяти, и я сразу почувствовала к ней расположение. Звали её Надежда Фёдоровна. А вот её помощник, Тихон Борисович, мужчина лет тридцати, вызвал лёгкое неприятие, причину которого я не могла себе объяснить. Вот не понравился он мне и всё тут.
Первым делом нас с Мишей провели в кабинет врача и усадив там на стулья, начали задавать вопросы. Когда спрашивала Надежда Фёдоровна, я отвечала спокойно и обстоятельно объясняла всё про сны и до аварии, и после неё. А вот когда ко мне обращался её помощник, могла выдавить только односложные ответы и старалась вообще не смотреть в его сторону. А самым необычным было то, что мужчина казался знакомым. Вернее, я точно могла сказать, что никогда раньше его не видела, но взгляд, жестикуляции, даже манера говорить напоминали мне кто-то, оставившего после себя неприятные ощущения. Но сколько я не силилась хоть что-нибудь вспомнить, ничего не получалось.
