Миша просил не обращать внимания на слова его матери и поддерживал меня, когда та начинала делать выпады в мою сторону, но всё же в одном был полностью солидарен с ней. А именно в отношении внешнего вида. Постоянно намекая, что я должна выглядеть идеально, он приучил меня подкрашиваться даже если сижу дома и никуда не собираюсь выходить, с утра делать причёску и одеваться в красивые платья или сарафаны, ухаживать за маникюром и педикюром. В общем, постоянно выглядеть готовой ко всему, как его мать. И в принципе, я была не против этого. Но иногда это давалось тяжело. Стоять на той же кухне у плиты, когда всё парится и жарится, а за окном солнцепёк и духота, приятного мало.
«Вот и сейчас, от жары кожа вся лоснится и видок не очень презентабельный. Надеюсь, без парика будет легче», — бросив взгляд в зеркало, я достала салфетку и, вытерев кожу, критично осмотрела себя. «Всё же мне нереально повезло, что лицо во время аварии не пострадало. Иначе боюсь представить, как бы жила сейчас. Всё остальное можно спрятать под париком и одеждой и уже не так страшно воспринимается. Особенно в свете того, что Миша перестал брезгливо отдёргивать руку, когда водит пальцами по коже и нащупывает шрам».
Поправив косынку, я снова вернулась на кухню, и опять улыбнулась мужу.
— Легче стало? — заботливо спросил он.
— Угу, — я кивнула головой. — А то было ощущение, что стою в шапке-ушанке посреди пляжа на самом солнцепёке.
— А знаешь, нужно у твоего парика немного чёлку срезать. Глаза у тебя красивые, насыщенно зелёного оттенка, а чёлка не даёт их нормально рассмотреть. На лбу ведь только один еле заметный шрам и прикрывать его не вижу смысла. Вот бы врачи все раны так аккуратно зашили, — подойдя, он пристально посмотрел на моё лицо.
— Хм, Миш, ты чего? — с недоумением спросила я. — Это шрам с детства. Рассказывала же, что упала с качели и потом мама чуть всю больницу на уши не поставила, требуя исключить возможное сотрясение мозга и аккуратно зашить рану. Помнишь, ты ещё смеялся, когда я рассказывала про крики мамы в приёмном покое, и как я пыталась объяснить, что это всего лишь порез.
— Ты неправильно меня поняла. Ту историю я помню. Имелось в виду, что если бы врачи постарались так же хорошо после аварии, сейчас большей части шрамов не было бы.
— Ну, ты же знаешь, им не до этого было, — я вздохнула.
— Ладно, ерунда всё это, — ободряюще сказал он и, обняв меня, прошептал на ухо: — Больше не мучай себя одеванием парика на ночь. Его отсутствие уже не отпугнёт меня, и я буду желать тебя и без него.
