— Ты что, отстриг клок шерсти у дворовой собаки и приклеил под нос? — все-таки не удержалась я.
— Почему у собаки? — поразился он.
— Ну не у коня же, масть не та. А дворовые псы у вас всегда были рыжие, я помню.
— Вьенна, не позорься!.. — прошипела мама, но Альрик расхохотался:
— Право, тетя Эрганна, перестань! Теперь я вижу наконец, что это настоящая Вьенна, а не какая-то столичная девица...
— Можно подумать, столичная девица оделась бы вот так, — проворчала она.
— Тоже верно... Едемте же! Матушка уже заждалась, хочет поговорить с вами прежде, чем съедутся остальные гости...
«О чем это, интересно?» — подумала я и навострила уши, когда Альрик, оставив меня, подъехал к отцу и завел с ним негромкий разговор.
— Нет, он в отлучке, — донеслось до меня.
— Как же так? Настолько важный для тебя праздник... Мне казалось, он понимает всю значимость...
— Дядя Готвиг, — перебил Альрик, — прошу, не нужно. Конечно, он всё прекрасно понимает, вот только рано поутру прискакал гонец с депешей, и дядя вскочил в седло и был таков.
— Что-нибудь случилось?
— Не имею понятия, он мне не докладывает, — Альрик помолчал, потом добавил: — Обещал непременно вернуться завтра к закату, но его обещания нужно делить натрое, ты же знаешь.
— Неужели один уехал?
— Нет, конечно. Один он не ездит с тех пор, как его из засады подстрелили. Неужели забыл?
— Забудешь такое... до сих пор ведь хромает, — покачал головой отец. — И воронье тогда поживилось...
О чем это они? Во-первых, какой еще дядя? Так Альрик называл моего отца, и только. Может, какой-то родственник матери? Я бы не удивилась: женщине утонченного воспитания, какой была мать Альрика, сложно справиться с хозяйственными делами в наших краях. Сколько ее помню, она всегда ужасалась простоте нравов у местных жителей... Вероятно, позвала кого-то на помощь после смерти мужа, но почему не моего отца? Странно...
И что еще за стрельба в наших лесах? Может, охотник просто оставил самострел на звериной тропе, а таинственный дядя, выискивая добычу, нечаянно спустил тетиву? Но к чему тогда слова о воронье? Известно ведь, на что падки стервятники... Ничего не понимаю!
— С ним полдюжины человек, так что дело, думаю, не слишком серьезное, — продолжал Альрик. — Вернется — расскажет. А нет — уже и не надо, правда ведь, дядя Готвиг?
— Отчего же... — в голосе отца послышалась тревога. — Одно дело, если это касается только его самого, но если всего Дьюрана... Лучше быть настороже.
