Сапоги было видно, но я бросила туда смятое покрывало. Сойдет!
И правда, служанке оказалось не до этого: она ворвалась в комнату, стоило мне отпереть дверь, и запричитала:
— Идем скорее, госпожа!
— Не могу же я выйти раздетой, — сказала я, обхватив себя руками — ведь в одной рубашке должно быть холодно. Мне, правда, было жарко. И когда это, интересно, Эдан так наловчился раздевать женщин? — Подай платье, вон оно...
Я думала, что мама ждет меня в своих покоях, но нет — служанка сказала, нужно спуститься в большой зал.
Там собрались уже все гости — все, кто успел проспаться.
У мамы на щеках виднелись потеки слез, на отце лица не было, и я спросила:
— Что... что случилось?
— Мальсента... — мама всхлипнула и протянула мне руки. — Умерла...
— Но как?! — я оглянулась, но собравшиеся точно так же недоумевали.
— Ее нашла служанка, — отец вытолкнул вперед пожилую женщину, — и тут же позвала на помощь. Но Мальсента уже была мертва... несколько часов, наверно, тело успело остыть.
— Госпожа сломала шею, свалившись с лестницы, — терпеливо повторил, наверно, не в первый раз, невысокий старичок-лекарь. — А уж как она оттуда сверзилась — дело десятое. Я бы сказал, не в обиду покойной будет сказано, что она перебрала на пиру, а в таком состоянии немудрено упасть.
Я вспомнила, как тетя Мальсента спотыкалась на ходу: она могла просто оступиться, и... Ах, какая теперь разница!
У Альрика было совершенно белое лицо, и я хотела подойти к нему, но промешкала: появился Эдан. Со двора, что меня удивило, и во всеоружии. Впрочем... он всегда мог выпрыгнуть в окно, не так ли?
Тут я едва сдержала неуместную улыбку и постаралась не вспоминать его прикосновения, чтобы не разрумяниться ни с того ни с сего. Впрочем, я могу сказать, будто это от волнения.
— Что стряслось? — спросил Эдан. — Для завтрака еще рано, так почему здесь такая толпа? Альрик?
— Дядя... — тот набычился. — Ты... что ты делал ночью?
— Спал, — сказал Эдан чистую правду. — В чем дело?
— Мама умерла, — произнес Альрик. — Упала с лестницы. И... и...
Эдан окинул собравшихся взглядом. В большом зале царило молчание.
— Вот, значит, как... — негромко проговорил он. — Ты, Готвиг, должно быть, считаешь, что я убил Мальсенту? Столкнул со ступеней? Скажи прямо!
— Да, — сказал отец, — я так думаю. И не я один.
— И зачем бы мне это делать? Ну, не стесняйся, говори громче!
— Без нее ты легко сумел бы управлять Альриком, а через него — всем Дьюраном. Это очевидно, не отрицай!
