Каена фыркнула и на мгновение скосила на Айрела взгляд.
– Это всё не для меня, Айрел. Это не мой мир.
– Такие сомнения не коснулись других… людей.
Каена пожала плечами. Убеждать жреца в том, что все люди разные, ей было лень.
– У меня всё есть, – сказала она. – Моя магия в листьях, воде и земле. Если тебе так не даёт покоя то, что я ходила в ваш сад – считай, что таков дар принцессы мне.
Айрел некоторое время молчал.
– Я не хотел тебя обидеть, – сказал он.
– Знаю, иначе я бы с тобой не говорила. – Каена помолчала и добавила: – У тебя это получается само собой.
Губы Айрела дрогнули. Он не выдержал и, осторожно подобрав полы и без того перепачканного плаща, опустился на пол рядом с друидессой.
– Я не виноват, что несведущие так на меня реагируют.
Каена отложила травы и уставилась в стену перед собой.
– Ты думаешь, твои насмешки меня не задевают? – спросил Айрел, не дождавшись ответа. – Ты ведь не такая, как они. Ты понимаешь, что есть вещи более важные, чем драгоценные камешки и наточенные мечи. И всё равно смеёшься надо мной.
Горькая улыбка исказила губы Каены.
– Айрел, я смеюсь, потому что жизнь – смешна.
– Тебя смешит моя вера.
Каена пожала плечами.
– Дело не в тебе. Дело в абсурдности мира, в котором мы живём. О нём невозможно говорить всерьёз. Он слишком глуп и зол. Полагаю, когда люди видят кого-то, кто ещё не потерял веру… в Прародителя, в духов, в этот мир – не важно… им становится противно от себя самих. И они смеются над собой. Над миром. Над собственной глупостью. Тебе просто не нужно… принимать это на свой счёт.
– Я всё-таки не думаю, что ты права, – заметил Айрел.
Каена повернулась, намереваясь ответить, и замерла, увидев светло-серые зрачки Айрела прямо напротив своих глаз. Эти зрачки не подходили жрецу – такому холодному и вечно закованному в броню. Они приоткрывали врата в другую вселенную – возможно, в ту, где Айрел мог быть живым, а не выточенным изо льда.
– Айрел… – произнесла Каена и замолкла.
Жрец тоже молчал. Инстинктивно он чуть наклонился вперёд, чувствуя то же притяжение, что и друидесса.
– Ты достоин восхищения, – так же тихо произнесла Каена и почувствовала, как её дыхание рикошетом отражается от бледных сухих губ. – Я никогда не стала бы смеяться над твоей верой… или над тобой.
Их губы сомкнулись, и Каена ощутила, как по всему телу разгорается пожар. Волны пламени разбегаются от живота, обволакивая его…
А в следующее мгновение Айрел отшатнулся.
– Моя вера, – произнёс он, тяжело дыша. Кровь стучала в висках, и Айрел едва слышал самого себя. – Моя вера требует преданности Первородному, друидесса. Ему и только ему.
