– Мы вместе уже 12 лет, а ты, Михалыч, меня в огород посылаешь, огурцы выращивать. Давай, говори, где на Аскольде копать, а там сами решим.
Довольный Куприянов хлопнул Торбина по могучему плечу:
– Через неделю жду всю артель здесь и с оборудованием на пароходе вперед за приключениями!
Оставшись один Сергей задумался о будущем золотодобычи:
– У Старкова золота максимум на три сезона, да на Аскольде еще лет 10–15 можно с прибылью работать, а больше на юге Приморья серьезных приисков нет, значит будем это дело сворачивать.
В июле 1873 года артель Торбина высадилась на острове Аскольда, выгрузила оборудование в двух верстах от третьей бригады старателей, основной костяк которой составляли корейцы. Горный инженер Попов показал разведанную площадь предполагаемой добычи, а рабочие артели смонтировали дробилку с конным приводом. Сергей пробыл на острове две недели, пока снимали слой гумуса. Первые пробные дробления руды показали наличие золота, что сильно обрадовало членов артели. Сергей дал указания Попову и Торбину, а также договорился когда забирать людей. На острове оказалось полно косуль, поэтому вопрос со свежим мясом был закрыт. Договорились, что раз в неделю на Аскольд будет заходить пароход. Пока готовились к работе Попов обнаружил выходы гранита рядом с берегом. Сергей попросил его оценить месторождение и обещал прислать взрывчатки для пробной добычи. Гранит нужен был для укрепления дна будущего сухого дока, а также для колонн собора. Этой же осенью несколько монолитов гранита было доставлено в Камень для обработки.
Сергей Михайлович Куприянов сидел на скалистом берегу одной из живописных бухт Уссурийского залива и злился на себя. Получалось очень обидно: всего за 13 лет пребывания в прошлом он израсходовал все свои знания и ничего больше не мог предложить.
– Нет, чтобы вместо меня в прошлое провалился какой-нибудь отличник с энциклопедическими знаниями, а то явился троечник и пытается перевернуть мир, – сварливо размышлял он.
Переоценка сделанного свойственны каждому человеку, но у некоторых она приобретает болезненную форму самобичевания. В принципе сделано немало и даже совсем неплохо, но сейчас процесс шел как бы сам по себе и без особого участия Куприянова. Это, конечно, ему так казалось в силу чрезмерной мнительности и некоммуникабельности. Молодые инженеры давно спелись и набрались опыта, сами зачастую предлагали сумасшедшие идеи, а Сергей чувствовал себя старым и необразованным. Полдня самоанализа на свежем воздухе немного прибавили оптимизма и он отправился менять историю, хотя бы в отдельном городке.
