Она выжидающе воззрилась на меня.
– Хм… наверное, да, – пробормотал я и тут же поправился, – но мы никого не называем «наркошами». Для нас – это пациенты, злоупотребляющие запрещенными веществами.
Она фыркнула.
– Ох, избавьте меня от этого дерьма! Мы все наркоши. Называйте как угодно, суть от этого не меняется. Всем плевать, как вы нас зовете. Мы знаем, кто мы такие, и если бы нам это не нравилось, мы бы не стали колоть себе всякую дрянь, уж поверьте.
– Ну ладно. Итак, вы моя первая пациентка, так что придется вам меня потерпеть, – сказал я, пролистывая пачку бланков, которые следовало заполнять на каждого нового больного.
– Не заморачивайтесь, – ответила она, – просто задайте вопросы, которые должны задать, я вам скажу, что хочу бросить, потом поставьте, где нужно, галочки, выпишите мне метадон, а когда он мне надоест, я снова начну колоться.
Она откинулась на спинку стула и широко улыбнулась, демонстрируя зубной протез с ярко-розовой искусственной десной.
В непредсказуемости Молли было что-то пугающее: она выражалась с такой прямотой, что немного выходила за рамки.
– Ладно, – начал я, листая пустые страницы, – когда вы впервые попробовали героин?
Она испустила вздох.
– Задолго до того, как ваш папаша задумал зачать вас, сынок. Вы видели мое дело?
Я признался, что не видел, хотя припомнил кучу каких-то бумаг, появившихся на моем рабочем столе сегодня утром.
– В последнее время я потребляла по два пакетика героина в день, – сообщила она.
Я записал это в соответствующей графе.
– Пакетика? – переспросил я ее, не совсем представляя, что это значит (о каком пакетике речь, чайном или мусорном?).
– Его продают дозами, обернув в пленку. Размер примерно с пятидесятицентовую монету. Это и есть пакетик.
Мне показалось странным, что такая малость может вести к столь тяжким последствиям.
– Еще что-нибудь? – спросил я.
– Ну, и крэк тоже, иногда, если удастся достать, – ответила Молли, как будто крэк, или кокаин, был каким-то лакомством, вроде мраморного стейка.
– Еще?
– А что, этого мало? Делайте скидку на возраст. Скольких старушек на наркоте вы лично знаете, док, а?
Пришлось признать, что ни одной. Моя собственная бабушка совершила самое тяжелое в своей жизни злоупотребление, когда приняла за один вечер две порции «Лемсипа».
– Алкоголь? – поинтересовался я, уже занеся руку над соответствующей графой.
– О нет, это страшная штука. Очень плохо влияет на печень. Да вы и сами должны это знать, раз вы доктор!
