– А флаг, какой на этом корабле с юга? – спросил Литвинов-старший.
– Я его не узнал. На блиндовом флагштоке красное полотнище, а на грот-мачте вымпел красно-белый, горизонтальные полосы.
– Скорее всего, это курляндский корабль. На красном фоне еще должен быть черный краб. Эта часть Латвии, к которой мы подходим, как раз Курляндия. И где-то с 1645 по 1700 годы у Курляндии был сравнительно большой флот. Кораблей под сотню, причем треть военные.
– И что от этих краболюбов ждать, и вообще, что тут творилось в этот период, – поинтересовался Мусаев.
– В Курляндии всем заправляют остзейские немцы, потомки рыцарей ливонского ордена. Руководят этой группой помещиков семейство Кетлеров, причем это скорее дворянская республика, а не жесткая монархия, ну и до кучи вассалитет над всем этим имеет польский сейм, с польским же королем в придачу. Сама Курляндия эдакой сужающейся на восток треугольной кишкой протянулась вдоль Западной Двины. На западе Великое княжество литовское, входящее в Речь Посполиту, а на север от Западной Двины и в центральном граде Риге всем заправляют те же остзейские немцы, но уже под властью Шведского королевства. А происходит весь 17 век на этом славном участке суши перманентная резня, начавшаяся с Ливонской войны, еще в 16 веке, и закончившаяся захватом побережья Петром уже в 18. Ну и как следствие – голод, эпидемии и прочие 33 несчастья.
– К нашим махнем? – спросил Шмидт.
– Это в Москву? Не знаю… Все зависит от года. Если «Это» не розыгрыш, или параллельная реальность.
– Давайте не будем умножать неизвестность… – возразил Перегудов. – Пока остановимся на версии провала в 17 век. Если с юга плывут латвийские реконструкторы где-то раздобывшие офигенную сумму зеленых на ничем не примечательный флейт, то вместе с ними похихикаем, и пойдем договариваться поднимать «Чайку». А если это и вправду зеленые на тарелке подкозлили с забросом в прошлое, то мне думается, шведам перед северной войной технологии подкидывать не стоит. Петр Алексеевич и без такой подляны считай 20 лет кровью умывался. Так что там с Москвой?
– Все зависит от года. Если Петр уже родился, а произошло сие событие в 1672 году, то шанс устроиться там, наверное, есть. А если раньше, то больше шанс попасть на дыбу. Без денег, местных паспортов для иноземцев и связей. Проще, наняться матросами и рвануть на Карибы. Там подняться как-нибудь, да хоть попробовать «серебряную банку» распотрошить, или у испанцев устроить экспроприацию, а уже потом сюда. В Европе в эти времена, тоже практически весь 17 век повсеместная резня, так что туда соваться, однозначно не стоит. Хотя если попали до русско-шведской войны 56 года, то можно опять же, наверное, устроиться у местного курляндского герцога Кетлера. Я про этого товарища даже «курсовик» писал в институте. А пока писал, увлекся этим периодом. У нас считается как – до Петра дремучая Русь, а после – просвещенная почти Европа. А на самом деле и до Петра Алексеевича были деятели. Например, отец Петра, Алексей Михайлович, хоть и имел кличку «Тишайший», а реформы проводил вполне нужные, или старший его сын Федор – тот если бы прожил дольше, то переплюнул бы нашего «прорубателя окон» намного. Да и сам Яков Кетлер покруче Петра был во многих отношениях. Так что, если до шведской войны, то лучше остаться здесь в Курляндии, если после 80 года, то можно попробовать пробираться к нашим, а если в период 56–80, то при первой возможности в Америку, хоть центральную, хоть северную. Цивилизация что там, что здесь – без ватерклозета.
