Ну, правда! А то ведь, глядя на этот портрет, сразу же всякий аппетит пропадает.
«Хотя, пофиг!» – решила она вдруг, перестала пялиться на портрет Макса и с живым интересом стала присматриваться к блюдам на столе.
Дайна положила себе на тарелку и семги, и буженины, и блинов с икрой, ну, и конечно же, по две ложки каждого из показавшихся ей по виду вкусным салатика, куда же без них.
А задарма, спрашивается, чего не покушать-то?!
За трапезой не обошлось, конечно же, без горькой. Ну, не чокались, конечно, но все равно очень много выпивали, в связи с чем многие сразу же и осоловели.
Дайна плотно поела и вскоре почувствовала, что то самое купленное в дорогом магазине платье стало ей заметно теснее и даже собралось складочками на спине, только не вертикальными, а горизонтальными.
За поеданием деликатесов, грех было не попробовать разного рода фирменные наливки ресторана: и на вишне, и не сливе, и на цветах липы…
«Да бог с ней, с фигурой!» – попробовав одну из наливок, сливовую, и найдя ее очень даже неплохой, решила для себя Дайна.
А как же, спрашивается, было не попробовать всю эту вкуснотень, если впереди одна только неопределенность и вообще… Может быть, ей как случайному свидетелю на этом свете и жить-то осталось всего ничего. Ведь это же ясно, что бандиты обычно делают с неугодными свидетелями. Хотя, Дайна вообще не понимала, чего это она такого видела и знает, за что ее могут того…
Но все равно, в этот конкретный момент она понимала, что теперь уже у нее одна, может быть, только радость и осталась, и радость эта еда!
Как там пел в свое время народный поэт Есенин: «Мне осталась одна забава: пальцы в рот, да веселый свист…» В школе же проходили это, в старших классах… Или он не пел, а только стихи сочинял?! А пел кто-то совсем другой? В общем, неважно!
Дайна хотела было подозвать щелчком пальцев официанта и спросить у него об этом, пел ли на самом деле Есенин или нет, но, видимо, недельным голоданием настолько сбила себе пищеварение, (а может это произошло от переедания и этих самых дурацких строчек про «пальцы в рот, да веселый свист»)… В общем, Дайну замутило.
Все еще сидя за столом, она стала гадать, успеет ли выскочить и добежать до туалета, или может уже использовать под это дело хоть ту же самую старинную фарфоровую супницу.
Но, слава богу, все обошлось. Дайна под уставшими и разморенными от горькой взглядами на слегка нестабильных ногах медленно вышла из-за стола и нетвердо проследовала в санузел, где немного освежилась и привела себя в порядок.
