Подхватив ладонь девушки, он положил на нее серебряное колечко.
— Выходи за меня!
Айла уставилась на кусок серебра в своей руке. Наверное, она должна была радоваться, ведь, как и любая девушка ждала этих слов. Представляла себе их семью, будущих детишек, и что там ещё нужно представлять. Думала, как будет содержать их дом, ждать Кевина с работы, готовить вкусные пироги и шить одежду, петь колыбельные и рассказывать сказки… Лечить, если после родов магия не выгорит — иногда такое у женщин случается. Так почему же вместо трепета на душе так гадко? Словно от нее откупились, кинули желанную кость, как плату за сделку с собственной совестью?
— Я… подумаю… — выдавила она, а пальцы предательски сжались, хватая тоненький серебряный ободок. И Кельвин смотрел на нее нежно и тепло, словно в тот самый первый раз, когда касался ее губ осторожными, успокаивающими поцелуями, — Да. Подумаю.
Глава 2
— Эй, мальчонка! Потолкуем о жизни? В тех кустах!
Под громкий хохот, худая сутулая фигурка в целительной хламиде шарахнулась в сторону.
— Какой пугливенький! Люблю. Иди сюда малыш, скидку сделаю!
Новый взрыв смеха сотряс воздух и юноша, крепче прижав к себе лекарскую сумку, поспешил затеряться среди походных костров. В спину ему летел гомон разгоряченных вином и мужским вниманием женщин. Походные девки, за которых в мирное время едва ли платили четверть серебра, а то и вовсе обходили стороной, сейчас были нарасхват. До границ Айсвинда не меньше шести недель пути. И если звенящие золотом маги могли позволить себе дорогих куртизанок в шелках и бархате, то простые солдаты довольствовались «веселым обозом», который, впрочем, скоро повернет назад — брать в земли Айсвинда шлюх никто не собирался.
Юноша сморщил мясистый нос и бочком обогнул ещё одну разудалую компанию, где только наслаждались ужином, но уже поглядывали в сторону пёстрой стайки дам.
— Кампания почище, чем когда мы Гринвилд брали, — с характерным для отсутствия зубов пришепётыванием вещал один из «ветеранов», — двадцать три мага! Да пусть варвары хоть всем своим Айсвиндом выйдут на поле брани — сдохнут, как крысы! До одного сдохнут! Хасс их забери!
— Так-то в этих дебрях двое магов пропало, — с сомнением возражал другой рубака, но темные глаза сверкали, делая грубое лицо совершенно хищным.
— А-а-а! Двое! — презрительно сплюнул первый. — По своей глупости — не иначе! Там двое, а у нас двадцать три!
Восторженные, и уже злые крики звучали со всех сторон. С каждой милей люди в войске все меньше напоминали людей. Слухи о разорённых деревнях, замученных женщинах и детях кипятили кровь, а жажда наживы совершенно лишала воинов морального облика. Даже целители, которым по их предназначению полагалось лечить и давать жизнь, все чаще шептались о том, что давно пора было идти войной на Айсвинд.
