Сообщив, что я нахожусь в самом начале пути, незнакомец поспешил испариться так же быстро, как и появился. Я же, начитавшись вдоволь философских идей Лао Цзы, закрыла книгу и блаженно растянулась на диване, положив под голову руку. Закрыла глаза, погружаясь в дрему. Потрясающе! To, что нужно….
Проснулась я от того, что меня кто-то гладил по волосам. Так ласково и нежно, что я даже едва не замурлыкала вначале и лишь потом, осознав, что я в принципе против подобного обращения, тем более на чужой территории, в ужасе распахнула глаза. Было темно и я вначале увидела лишь янтарный светящийся взгляд, а затем уже и всего остального Таррена дер Алиста, который сидел возле меня на коленях.
— Привет… — сообщил он, мягко улыбнувшись.
Я вскочила и едва не стукнулась носом о его лоб.
— Сколько я проспала?! — спросила я, протирая сонные глаза и отмечая, что утро еще не наступило.
— Несколько часов. Сейчас самая ночь, если ты об этом. Предлагаю все же нормально поесть и лечь спать в свежую постель, а не ежиться на диване.
В голове завертелась карусель отмазок. Сейчас раз дашь слабину и все — сядут и поедут.
— Я хочу спать одна. — мрачно сообщила я, потом все же, подумав, добавила, что до свадьбы.
Оборотень горько усмехнулся.
— Как пожелает моя принцесса. Только больше не делай вид, что "очень занята", когда на самом деле устала и хочешь спать.
Я, подумав, кивнула. Затем вдруг услышала странное шуршание со стороны окна. Прислушалась, переживая, что вернулся книжный гость. Оборотень тоже что-то заметил и в один прыжок оказался у окна. Резко одернул штору и…замер.
Я тоже замерла.
— Что там? — спросила сиплым от ужаса голосом.
— О! Гусеница книгоедка… — отозвался Таррен, а меня как-то очень смутило название.
— А чем она питается?
На данный момент дожевывает "Систематизированную механику ортодонтического лечения"…
Мужчина сказал это так легко и непринужденно, словно случилась какая-то обыденность. Меня же едва не хватил разрыв сердца. Моя книга! Мой учебник, один из самых любимых, сейчас жрет какая-то гусеница!?
Я подбежала к окну и осознала всю неизбежность бытия. "Глубочайшее" из читанной мной книжки уж точно стало мне подвластно. На глаза наворачивались слезы!
Жирная, с ладонь величиной, зелено-красная гусеница, с хрустом, очень похожим на тот, с каким я трескала еще недавно картофельные чипсы, пожирала страницы моего учебника. С диким воплем, сняв увесистую туфлю, я кинулась к уничтожению местного вредителя. Однако, как только каблук впечатал гусеницу прямо в подоконник, произошло нечто ужасное. Она лопнула. Лопнула, разбрызгав везде сине-красные чернила.
