И все понятливо заулыбались. Кажется, каждая из присутствующих сотрудниц компании догадалась, что в кабинете директора упала со стула Софья Павловна.
Все начали рассаживаться по местам. Я вместо радости (а чем незапланированный стопроцентно оплачиваемый отпуск не праздник?) испытывала глухое раздражение и чувство потери чего-то важного, просто-таки необходимого, но неясного даже мне самой.
Быстро распрощавшись с коллегами под их завистливыми взглядами, направилась домой. Но попала я туда совсем нескоро.
Выйдя на улицу из душного офиса, пропахшего многочисленным парфюмом, по?том и чем-то еще пока непонятным, но очень притягательным, я вздохнула наполненный влагой воздух. Почувствовав чей-то незримый взгляд, на этот раз ощутила раздражение, которое нарастало с каждой секундой.
Перебежав огромную лужу на тротуаре, я направилась в метро. В последнее время из-за обострившегося обоняния я старалась в подземку не заходить, предпочитая добираться до работы на автобусе, но сейчас хотелось спрятаться в толпе от надоевшего до зубовного скрежета соглядатая.
Народу было достаточно, так как все трудящиеся люди, с заспанными лицами, спешили попасть вовремя на свое рабочее место. Смешавшись с толпой, я на некоторое время перестала чувствовать взгляд-прицел, но, зайдя в вагон, вновь его ощутила. Попыталась искоса определить его владельца, но то ли мне мешало обострившееся обоняние и глухое раздражение, то ли соглядатай был профессионалом в слежке.
Домой идти не было никакого желания, поэтому я направилась в центральный парк. Я рассчитывала, что в такую погоду, наверняка, там будет мало народу и у меня появится реальный шанс выяснить личность преследователя.
Как я и ожидала, в парке никого не было, даже его постоянных пернатых завсегдатаев — пронырливых наглых голубей. После недавнего дождя все скамейки были мокрыми и неприветливыми, лужи превратились в непроходимые мини-озера. Облетевшая под крупными каплями листва плавала в них, словно яркие кораблики, а некоторым не повезло: ветер и дождь потопили яркие баркасы, будто пригвоздив их к асфальту.
Я медленно брела прямо по лужам, благо на мне были высокие осенние сапожки, и по-детски разгоняла оставшиеся на плаву кончиком зонта. Я по-прежнему чувствовала чужой взгляд, словно этот человек, хотя нет, скорее существо (так как ни один человек не сможет следить так, будто идет прямо за спиной и дышит тебе в затылок, а оглядываешься — никого) было совсем рядом, но в то же время я ощущала свое одиночество. Словно взгляд невидимки был рассеян и лишь изредка скользил по мне. Стало легче.
