- Ну, вот и все, вершина нашего дела! - Иван Макарович нахлобучивает на зеленокорый колышек эмалированную кружку (их у него в сарае, на полке, десяток - не меньше!). - А теперь, Володька, обед!
...Лежат, разомлевшие, никому ничем сейчас не обязанные, на траве; улыбаются; слушают блеянье кружащего в поднебесье бекаса; смотрят на прозрачно-синих стрекоз, толкущихся над родником... Славно!
- Знаешь, Володька?.. - Тесть привстает, садится, протирает очки толстенные линзы - мятым платочком, смотрит, часто помаргивая, вдаль.Знаешь, годов через двадцать кто-нибудь спросит: "А кто такой Иван Макарович был? И кто такой этот вот Володька?" А ему скажут: "Да это они родники благородили, ты что!.. Речке силу давали! Ты что!.."
Иван Макарович, довольный своей придумкой, тихонько смеется. Володя улыбается:
- "Благородили"!..
Теперь, когда тестя уже нет в живых, Зубарев ходит обустраивать родники один. Подкупил еще эмалированных кружек, поставил на сооруженную тестем полку - и берет по одной. РТС поутихла, работающих на ней поменьше, но моторы и агрегаты в бывшем колхозе (ныне товариществе) не перевелись вконец. Правда и то, что, по словам одного местного шутника, село "малость подзагорело", то есть там-сям, то в одном конце села, то в другом, появляются выходцы с Кавказа и из Азии. Промысел у них простой: загружают трейлеры местной дешевой картошкой или яблоками и гонят их в Москву.
Володя Зубарев - уважаемый в селе человек. Поначалу дивились на него: во, мол, дает! Как же, "из самой Москвы" уехал! А теперь - свой. Вопросов нет. И Даша рада, что так все сложилось. А то бы осталась на каком-то Мичуринском проспекте жить, ходила бы в толпе не нужная никому, не видная никому. А тут она - человек человеком. И за Володю рада: что бы он делал там, в Москве, после работы? Смотрел бы телевизор или пил с соседом водку. И Мария Акимовна не нарадуется на семью, на зятя. Идет из магазина, смотришь, то один, то другой скажет:
- Счастливая ты, Акимовна! И дочь путевая, и внуки хорошие, и зять работящий, смирный. Не то что мой... Зальет глаза - и пошел куролесить! Смирный, хороший зять!
- Смирный, - соглашается Акимовна. - Золото. Чистое золото.
"Смирный, смирный"... Так и прилепилось к нему прозвище - Смирный. Володька Смирный. Раньше, бывало, по-другому его кликали: Володька Москвич. А теперь вот... Но смирный - вовсе не значит, что он невеселый, тихонький. Случается им на свадьбе какой гулять с Дашей или на родинах... Распоется народ, распляшется... Тут уж и Володя Смирный выходит в круг. Прихлопнет-притопнет - и пошел! Руки птицами летают, ноги - так и сяк выделывают коленца!
