Вот и сейчас застаю его под навесом сарая за верстаком: делает себе рубанок из березовой заготовки. Постукивает киянкой - большим деревянным молотком - по рукояти стамески, готовит отверстие для лезвия. У Геннадия, считай, половина всего инструмента - самодельное.
- Не проще ли купить? - как-то поинтересовался я.
- Э, нет, - сказал Геннадий, - у меня все штучное и на годы и годы. Не треснет, не сломается.
- А это зачем? - спрашиваю я, указывая на маленький, с палец, бараний или козий рог.
- Рукоять для рубанка. Вот тут просверлю коловоротом дырку, забью в нее березовый костыль, а на него насажу этот самый рог. Знаешь, как будет удобно мне держаться? Потом попробуешь - скажешь... Ты один сегодня приехал, что ли?
- Один. Я от родителей еду.
- Как там они?
- Да вроде ничего. Держатся старики.
Беру в машине бутылку водки и коробку конфет - для Нины. Идем ужинать.
После неспешного застолья мы с Геннадием, прихватив две фаянсовые кружки и большой расписной чайник с заваркой из душицы и иван-чая, отправляемся во двор, на привычную зеленую скамью - попить в легких сумерках целебного настоя, покурить.
Пьем, курим, любуемся ярким закатом. Толкуем о местном житье-бытье.
- Слушай, Михайла, почему у нас телевидение такое поганое? - неожиданно для меня выруливает на новую тему сосед.
- Ин-те-рес-но... Чем же оно тебе так не угодило?
- А тем! Смотри. Помнишь, Диана, принцесса, погибла? Ну погибла бабенка, жалко ее... Но почему чуть ли не месяц в телевизоре: ай, Диана, ай, Диана!.. А когда, к примеру, моя мама - мать-героиня, девять орлов воспитала! - умерла, хоть бы в районной газете написали! Или вот: в России в год по миллиону людей умирает, так? А они что? Пробормочут: страна вымирает... А почему? Вы же там все грамотеи! В колокол бейте с утра до ночи: мол, вымирает Россия-матушка, спасайте людей! А они что? Орут, визжат, как свиньи недорезанные: "Бинго! Миллион! Выигрывайте!" Не тружеников воспитывают, не тружеников показывают, а вопят: "Шова! Миллион! Играйте! Все миллионерами будете!.." Так?
- Так, - соглашаюсь я, - так говорят.
- А кто такой Бинго? Кто такой Шова?
- Насчет Бинго - не знаю. А вот Шова - это не Шова, а шоу. Развлечение то есть.
- Ну, насчет этой развлекаловки я узнал. У учительницы по немецкому. Она в словаре заграничном смотрела. А вот ток-шова? Даже она, учительница, не знает. Что это за слова такие, какие-то другие, не наши, а? Зачем они нам? Мы не в России теперь живем? Я, скажем, десять классов закончил, знаю, что есть ток электрический, есть ток, где зерно сушат-веют, есть ток, где глухари свадьбы водят. И вот как я - полстраны, а может, вся Россия, слушают, смотрят, не поймут, о чем шайка-лейка в телевизоре токует.
