— Мария! — София села рядом с сестрой. — Как ты себя чувствуешь?
Хмурый взгляд младшей сестры описал её состояние красноречивей слов. Адиль улыбнулся, когда София хитро посмотрела в его сторону.
— Марусь, слушай… А, посмотри-ка туда, — она указала на диван, стоявший напротив письменного стола и, не без удовольствия, заметила, как в ясных очах Марии появился заинтересованных блеск. Девушка незамедлительно вскочила на ноги и подбежала поближе. Красивое шёлковое платье, достойное госпожи и сшитое по стилю обенской моды, лежало там. Нерешительно коснулась прохладно й ткани, и мгновенно на её устах появилась блаженная улыбка. Но тут же брови царицы сдвинулись.
— Это в честь чего? Такое не может носить рабыня.
София прикусила губу, улыбаясь забывчивости сестры.
— Во-первых, Маш, мы с Адилем… решили, что тебе пора открыть своё истинное лицо остальным. Пусть все знают, что ты моя сестра и царица-императрица Обена.
— А что во-вторых? — Мария почувствовала подвох. Она начала понимать, что забыла что-то очень важное.
София встала.
— Ровно восемнадцать лет назад на этот свет появилась ты, — прозвучал ответ, что заставил Марию потерять дар речи. — Сегодня четырнадцатое июня.
По мнению младшей турмании ковёр в её покоях — это самое безопасное место для её маленького годовалого сына. Так же, судя по всему, думал и сам Арслан. Его пухлое личико всегда расплывалось в улыбке, когда у него выдавалась возможность встать на четвереньки и поползать по мягкому яркому ковру в покоях матери. София же постоянно смеялась, следя за гримасами своего сынишки, слушая нечленораздельные звуки, что он издавал, выражая своё восхищение. Но госпоже Ямлеза пришлось отвлечься, когда в комнату вбежала запыхавшаяся Мария и захлопнула за собой дверь. На ней красовалось то самое платье, правда весь вид портили шрамы на предплечье и плече от когтей тигра и толстый алый след на шее от шнура.
— Ты чего? — турмания вопросительно посмотрела на сестру. Мария качнула головой.
— Ничего. Там, это… Марихан свирепствует. Она, как и весь гарем, теперь знает о моём происхождении, — Мария засмеялась, вспомнив строчку-припев из песни Высоцкого и пропела её, стараясь подражать голосу поэта. — Стра-ашно, аж жуть!
— А Эсманур наоборот обрадовалась и тут же рассказала об этом тем пяти северянкам-обенкам, которым повезло выжить здесь. Насколько я знаю, они обрадовались.
Мария задумалась, на мгновение опустив глаза.
— Надо их забрать отсюда в Обен. А то они здесь лыжи откинут минимум через месяц.
