— Если будешь долго смотреть на океан, заметишь очевидный паттерн в движении волн. Граница зоны в трех километрах от берега, потому не было возможности смоделировать замкнутую природную систему. — Беляев положил папку на стол, а затем повернул вентиль на трубке охлаждения капсулы. — В лесу три или четыре вида насекомых, они загружаются, только когда ты находишься в непосредственной близости. Эта среда гораздо более примитивна, чем та, которую я разработал для «Вортекс». Застрянешь в ней — умрешь с голоду через пару дней.
— Я вообще не хотел бы застревать внутри симуляции.
Беляев на секунду застыл, будто эта мимолетная фраза сбила ему весь настрой. Доктор потер вспотевший лоб, вспоминая, какие именно манипуляции ему необходимо провести. — Это было бы довольно жестоко. Но ты ведь и сам знаешь, для чего мы сегодня проводим этот тест.
Лев нахмурился. — До сих пор всерьёз считаешь, что сработает? Лично я согласился на эту авантюру только потому, что хочу доказать обратное.
— Все расчёты указывают на конкретный результат.
— Миш, это бред, — вздохнул помощник. — Даже если ты оцифруешь сознание, кто будет его поддерживать? ИскИн? А в чем тогда смысл? Давай тогда изначально создавать копии, управляемые системой. Посмотришь, как они будут себя вести. Нет, допустим — можно скопировать какие-то черты и модели поведения, но в чем тогда смысл?
— Не веришь, — мрачно произнес Беляев.
— Нет, не верю. Среду ты кодируешь гениально, и модули твои — это прорыв, не спорю. Но вот тут ты конкретно дал маху.
— Лев, как ты себя чувствуешь? Что-то изменилось?
— Пока нет. Были какие-то свербящие помехи, но это, скорее всего из-за прямой связи.
— Интересно. Я отключил тебя от капсулы около пятнадцати минут назад, и запустил безопасное пробуждение, — доктор щелкнул переключателем, и от капсулы начал идти пар. Температура внутри повышалась.
— То есть как? — смутился Лев, не находя слов. — А как же окна отключения, все это…?
— Очень просто. Как я уже говорил, при резком разрыве связи, полноценное сознание остается в среде. Еще неделю назад ты был бы прав, и само существование цифровой копии без подключения к оригиналу было невозможным.
Испытуемый, очевидно, напрягся. Ему сложно было поверить в случившееся. В основном, потому что, если Беляев не врал (а смысла врать у него не было никакого), Лев действительно застрял на этом пустынном цифровом острове.
Он сейчас проснется… другой он, оригинал, для которого эксперимент оборвался четверть часа назад. Очнется в своем теле, без всяких проблем и осложнений. А тот Лев, что остался на камне, так и будет сидеть здесь, без возможности выбраться в реальный мир.
