кафедру русской литературы, даже не представляя себе, какие глубинные струны и затянув-
шиеся раны затронула своим беспардонным вмешательством (подобно слону в посудной лавке, топчущему тончайший фарфор).
Словом, я позволила себе замахнуться на святое, естественно, мне этого не простили. К
экзамену я была допущена. Преподаватель сразу же вспомнил меня. Обиженно сопя поставил
тройку и попенял: «не любите Белинского, написали бы о ком-нибудь другом».
Вот эта курсовая работа:
В. Г. Белинский.
А. С. Грибоедов «Горе от ума». Критика.
«Белинский был назначен В. И. Лениным на должность «главного советского кри-
тика» (Ленин назвал Белинского «предшественником полного вытеснения дворян разночин-
цами в нашем освободительном движении»), воспротивиться, как мы понимаем, Виссарион не
мог, так как родился и почил задолго до 1917 года. И все-таки хорошо, что его «оставили», возвели на пьедестал, и, хотя и выхолостили (подобно многим замечательным писателям и
поэтам), все же в нашей многострадальной стране Белинский был и остается известным каж-
дому мало-мальски грамотному человеку.
Он был первым российским критиком, которого можно с полной уверенностью назвать
таковым. За свою недолгую жизнь Белинский успел сделать очень много. И главное – создал
основу, школу для целой плеяды последовавших за ним. Он актуален и сегодня, так как его
критические статьи и разборы литературных произведений представляют собой настоящие
буквари для начинающих критиков. Каждая оценка художественного произведения опреде-
лена у Белинского целой системой эстетических взглядов. Эта тесная связь теории с живой
литературной практикой – одна из отличительных особенностей эстетической системы Белин-
ского. Другая не менее важная особенность – понимание тесной связи искусства и жизни.
В статье, посвященной пьесе «Горе от ума» А. С. Грибоедова, Белинский, прежде чем
приступить к собственно разбору самой пьесы, знакомит читателя с краткой историей разви-
тия литературы вообще и русской литературы в частности. Он пишет о том времени, «когда
теория искусства представлялась с математической точностью», о том времени, когда поэзия
разделялась на множество видов (родов). Он высмеивает «старцев достопочтенных» и «мужей
ученых и мудрейших», «украшавших новыми нелепостями старые». То есть пытавшихся оста-
новить время и удержать развитие литературы, навязывая ей устаревшие законы, называя их
по-новому вместо того, чтобы пересмотреть все и упростить, а то и вовсе уничтожить. «Все
