— Я люблю твою сестру, — произнёс Карим, потупив взор в пол.
— Любишь? — переспросил Зарецкий и Карим одобрительно кивнул головой, поднимая лицо вверх. — Ты в своём уме? Она же. Да она… Да у вас пятнадцать лет разницы! — воскликнул Арс, сотрясаясь от огромной порции злости.
— Не тридцать же. Чего ты так завёлся?
— Да, ну тебя, иди лесом. Мне нужно успокоиться.
Арсений махнул рукой в сторону друга и, в очередной раз выругавшись себе под нос, скрылся за высокой оградой своего коттеджа. Карим смотрел ему вслед и не моргал. Должен был злиться на бурную реакцию Зарецкого, но не злился. Даже обрадовался такому повороту. Получается, все всё знают и поэтому скрывать свои чувства больше не имеет никакого смысла. Люба будет его. Любой ценой, даже против воли. После сегодняшней ночи он в жизни не отпустит эту девушку, ведь в реальности она снесла ему крышу куда покруче, чем в мечтах, которым он предавался последний год.
С каким-то внутренним подрывом Карим прыгнул за руль своего автомобиля и резво тронулся с места. Всю дорогу он сосредоточенно смотрел перед собой и улыбался, как идиот. Только представить. Ещё вчера он думал избавиться от Светки и найти себе какую-нибудь новую девицу, а сегодня… Сегодня ему уже никто не нужен, да и завтра, и послезавтра — тоже. Все мимо, кроме Зарецкой.
Проторчав целый день в офисе, Карим еле дожил до трёх часов после полудня и слинял с конференции, как малолетний мальчишка с последнего урока в школе. Желание увидеть её заполонило все мысли, всю подкорку. Карим заехал в цветочный магазин и купил пятьдесят пять голландских роз рубинового цвета. Почему именно столько? Забрал всё, что было в наличии. Да он мог бы скупить весь магазин, но такое количество цветов в его машине однозначно бы не поместилось.
Довольный своим выбором, Карим время от времени поглядывал на цветы, которые заняли целое заднее сиденье в его машине, и не упускал из виду главный вход в учебный корпус. Конечно же, он специально приехал в университет, чтобы извиниться перед Любой и предложить ей начать всё сначала. Она же девочка, а значит, нужна романтика и ухаживания. Правда, Карим успел позабыть, как правильно ухаживать за женщинами, да и не делал этого, в принципе, никогда. Ведь они сами вешались ему на шею, не требуя никакой романтики, а тут… Люба. Любимая девочка. С ней так нельзя.
Её появление Карим заметил сразу. Даже сердце забилось чаще и затруднилось дыхание, стоило длинным волосам цвета тёмного шоколада мелькнуть в поле его зрения. Зарецкая не шла, а плыла, как ему тогда показалось. Приталенное платье чуть выше колен идеально облегало каждый сантиметр безупречно сложенной фигуры. Карим опустил свой взгляд на женские округлые бёдра и ощутил, как напрягся член. Видеть её после всего — оказалось непростым испытанием. Если раньше он мог только фантазировать, то сегодня, сейчас, он со стопроцентной точностью воспроизводил в памяти каждый миллиметр идеального тела. А потом был удар в под дых. Тот малолетний придурок, которому Карим отстегнул пять тысяч в иностранной валюте, нарисовался рядом с Зарецкой. Взял её за тонкое запястье и поднёс к своим губам.
