Выговорив все это, женщина с ярко-красными волосами, собранными в пучок, вытащила из своей книжечки маленький листочек, на котором ровным почерком было правильно выведено: «Вернусь вечером. Магиня Виеда Аркин — лучший преподаватель изменения в Роганде, будет рядом. Слушайся ее, пожалуйста. Я сделаю все, чтобы вернуть тебя домой, обещаю!»
Последнее предложение вселило в меня маленькую, но все же надежду. Я даже улыбнулась. Увидев мою демонстрацию покорности, та самая, которая Виеда, скомандовала:
— Кушэать.
После чего развернулась и вышла из комнаты. Я поспешила следом. А оказавшись в коридоре, и вовсе обомлела. Такие же полукруглые арки огромных окон до потолка не были застеклены. Мы спешно шли по длинному переходу, отгороженному со стороны окон низеньким парапетом. К нему прилегал небольшой, но очень живописный садик, неожиданно оканчивающийся обрывом. Страшная красота! В смысле — и красиво, и страшно одновременно. Но все же больше первое, чем второе.
Разглядывая все вокруг, я чуть не упустила из виду свою провожатую. Та ничему не удивлялась, а терпеливо меня дожидалась. Иногда. А иногда пряталась за углом и ждала, пока я ее догоню. Коварная женщина. Преподаватель, что с нее взять? Поэтому я старалась не отставать. К тому же всюду на меня пялились студиозы разной наружности. Вообще-то для меня все были на одно лицо — уроды. Проходя мимо них, вспоминала множественные эксперименты в таверне. Некоторых я даже узнала. В особенности того злобного мага с уже залеченным фингалом под глазом.
Он стал преследовать меня, исподтишка применять всякие странные заклинания: то с зеленым «дымком», то с оранжевым, а потом и вовсе с черным. Моя провожатая спустя некоторое время заметила неладное. Оглянулась. И вместо злобного мага за углом уже квакала маленькая, но такая же противная жаба с человеческими ногами.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я.
На что Виеда Аркин ответила:
— Кихике. — По идее, если я правильно поняла, на рогандском это означало — не за что.
Зайдя в столовую, я растерялась. Сразу сотня глаз сидящих и стоящих студиозов уставилась на меня как по команде. Потом, увидев за моей спиной учителя, многие из них отвели взгляд и занялись своими делами. Но часть личностей, как я их тут же окрестила — «упорных», потому что упорно продолжали меня разглядывать, смотрели пристально и что-то кому-то нашептывали.
— Акдахе каддане ки алвикиане дашкага Глениаке гадакарам, — громко произнесла моя провожатая, грозно оглядывая зал, и все оставшиеся упорные, что-то нашептывающие, резко отвернулись, потеряв ко мне всякий интерес.
