— Я из деревни Вихендшир.
После моих слов его взгляд стал непроницаемым. Не сказать чтобы злым, но каким-то безучастным и отстраненным.
— Прости меня, но я не могу сейчас отвести тебя домой, — напряженно ответил, как оказалось, ректор этого заведения.
— Почему? — тут же встревожилась я, гадкие мысли полезли в голову. — Вы меня опять запрете и будете ставить опыты, да?
Я внутренне сжалась, ожидая ответ, но его не последовало ни через пять, ни через десять секунд. Тогда я не сдержалась и горько заплакала, барабаня руками в грудь этого злого дяди. Маг отвечать не стал. Ректор вообще ничего не делал, стоял твердый и молчаливый, словно скала, и терпел все мои удары. А после того как я, выбившись из сил, повисла безжизненным мешком у него на руках, отнес меня на кровать. Присел на край и произнес вовсе жестокие слова, которые не сразу дошли до моего разума:
— Часть ваших деревень переметнулась к нашим врагам из Ирвинтведа, и Вихендшир одна из них. Королю пришло только письмо об одностороннем разрыве отношений, подписанное частью старейшин. Но не это самое странное в данной истории. Они каким-то неизвестным никому в Роганде образом закрыли все проходы в свою долину. Я недавно вернулся из экспедиции, возглавляя отряд переговорщиков. Увы, безрезультатно.
Дальнейшие слова не услышала, дрема и моральная усталость выиграли битву за мое сознание, после чего я попросту провалилась в сон, оздоравливающий и успокаивающий одновременно. Мне снилась мама. Она гладила меня по голове и молча улыбалась так, как умели только мои самые любимые на свете родители. Я звала ее, тянулась к ней, но при каждом взмахе моей руки она растворялась и появлялась вновь, продолжая перебирать мои волосы своими пальцами, расплетая косу.
Проснулась утром с разметавшимися по всей подушке волосами. Вспомнив события минувшего дня, с изумлением поняла, что кто-то ночью действительно расплел мои волосы. Аккуратно сложенная лента лежала на прикроватной тумбочке. Я так не умела, даже пребывая в сознании. Никогда ранее не убирала свои вещи, да еще так опрятно.
— Мама? — с надеждой позвала я, но, увы, ответила мне лишь тишина.
Еще через несколько минут, когда я все же заплела косу и сходила умыться, пришла та самая женщина, которая за мной вчера ухаживала после всего этого ада.
— Я плехо говорить по хендиш. — Она заглянула в небольшую книжечку и решила не мучиться, стала читать оттуда:
— Рэкторь Глиениус Сегдиеваль, великэй чернэй жнэц, премудриэй архимиаг. — Произнеся все это на исковерканном моем родном языке — хендиш, она вытерла пот со лба и продолжила: — Оставиэть иэнструкцэя.
