– Выстрелы. Много. Было очень страшно, я перепугалась так, что в очередной раз упала в обморок.
– То есть ты не видела, что случилось с бандитами? – уточнил Хартвин все так же безэмоционально.
После чего я совсем растерялась. Не понимаю, хорошо это, или плохо?.. Однако решила не врать и ответила, как есть.
– Я не видела… – а, сжав пальцами переносицу, добавила из всплывающих в голове образов: – Там, сквозь лобовое стекло увидела кусок стены, и в плоской бетонной крыше стеклянные окна, как и по бокам, а… а еще кран с будкой такой, который на рельсах ездит, прикрепленных у стен.
– Портальный кран, – кивнул Николас, разжимая успевшие побелеть пальцы.
Затем последовал другой вопрос, еще более странный:
– А меня?
Видела ли я его?.. Это он спрашивает?
– Мне тяжело говорить… Ник, помню лишь твой голос, кажется. Правда, не уверена.
Кивнув моим словам, Хартвин снова улыбнулся, будто включил внутри себя кассету с жизнерадостной мелодией из восьмидесятых. Вот на хипстерские сороковые его натянутая улыбка явно не тянула. Искренности не хватало.
Затем Николас все же решил поделиться подробностями, которые уже даже не ожидала услышать:
– Я действительно сглупил и попросил вписать те тринадцать поцелуев в неделю. Пока ты варила кофе, я звонил из гардеробной Лойсу и Джефу. А ранее заказал тебе одежду и еду.
И, перекинув ногу на ногу, продолжил, отведя взгляд:
– А потом, после отказа, когда я тебя высадил в Хеллз-Китчен, то поехал обратно в офис править договор и закрывать оставшиеся дела, по которым и приехал-то в Нью-Йорк. Однако каково было мое удивление, когда мне через несколько часов звонят отморозки Большого Брата и говорят, что похитили девушку по имени Эшли Чамбвел.
– Ты их знал? – вырвалось у меня в ответ.
– Лично их – нет. Главаря же этих отморозков так или иначе знает пол Нью-Йорка.
После его слов я и вовсе сникла, повезло еще, что не заплакала, но была явно близка к тому.
– Прости… – выдавила из себя, пользуясь наступившим молчанием.
– За что?! – насторожено уточнил Хартвин, чем несказанно меня удивил.
– За проблемы.
Как будто расслабившись, Ник взялся за поднятие моего настроения, правда, выходило не очень.
– Брось, Эш… Это я должен извиняться. Не надо было приставать к тебе тогда с этими поцелуями и тем более отвозить домой после разговора. Я же думал перезвонить позже и попросить прощения, предложить более выгодные условия. Но случилось все еще хуже, чем планировал.
– Я же не специально… – и все-таки я разревелась… Потому как его последние слова с упреком задели пуще прежнего.
