Он наклонил голову к ее шее и прикусил ее, посасывая нежную плоть. — Кончи для меня, Райли, — прорычал он ей на ухо.
Она вскрикнула и закричала в оргазме в его руках, одной рукой схватившись за его предплечье на ее талии, а другая рука отчаянно вытянулась вдоль капота его машины.
Соломан удовлетворенно хмыкнул, его член, разгоряченный внутри нее, разбух, прежде чем он последовал за ней к собственному оргазму. Огонь пронзил его живот и яйца, когда он в последний раз вонзился в ее похожую на тиски киску и опустошил то, что казалось спермой, удерживаемой всю жизнь, в женщину, которая принадлежала ему.
Райли улыбнулась и провела полотенцем по запотевшему зеркалу. Она выглядела довольно сексуально, могла бы она сказать сама о себе. Видимо, это все из-за секса с Соломаном. Это было полезно для кровообращения. После безумно горячего секса в гараже Соломан привел ее обратно в дом, чтобы без особого энтузиазма прочитать ей лекцию о правильном использовании его кухни. Райли продолжила показывать ему, как хороша она в голой уборке, которая закончилась в спальне (оказалось, что она не так хороша в голой уборке, но очень хороша в других голых вещах...).
Наконец, после очередного раунда секса и углубленной дискуссии об иностранных автомобилях и о том, какую именно машину собирается купить ей Соломан – потому что она ни за что не позволит ему пообещать ей машину и не довести дело до конца – они заснули, обнявшись. Райли снова проснулась раньше него, но на этот раз проскользнула в душ, а не в гараж.
Она решила, что разбудит его минетом, и сбросила полотенце перед возвращением в спальню. Соломан уже проснулся и оделся, когда она переступила порог. Соломан сидел на краю их не заправленной кровати, уставившись в телефон и нахмурившись. Шрам, рассекающий его губы пополам, казался более заметным.
— Что случилось? — Райли спросила, обнимая себя руками и жалея, что нет полотенца, которым можно прикрыться.
Его глаза вспыхнули и потеплели, как только остановились на ее обнаженном теле, наслаждаясь восхитительным блеском ее бедер и выпуклостями грудей. Ее волосы были небрежно уложены на макушке.
— Неприятности в Мерчант. Кто-то умудрился обойти охрану во время нашего закрытия и исписал граффити весь мой вестибюль. Несколько тысяч за ущерб, — прорычал он, раздражение сквозило во всех напряженных линиях его тела. Он стоял и смотрел на нее. — Я должен пойти и разобраться с этим.
— А я и не знала, что ты владелец и этого места, — сказала она, избегая его взгляда. Этот почерк показался слишком знакомым. Ей действительно нужно усмирить своего беспокойного пса.
