— Косвенно, — многозначительно говорит Катя.
— Не косвенно, а знакомы, — с укором говорит Настя, — Максим, ты что, нас забыл?
— Даже если забыл, готов с удовольствием вспомнить, — говорит Маус, снимает с плеч рюкзак, бросает его на широкий подоконник возле нашего столика и опускается на стул рядом со мной. Потом протягивает мне руку:
— Макс…
— Ника, — заворожено говорю я и неловко пожимаю его горячие пальцы, ощущая, как каждый миллиметр моей кожи впитывает их тепло, от чего волосы у меня на затылке слегка поднимаются.
— А я — Настя! — нетерпеливо подсказывает Настя.
— Точно! — восклицает Маус, и ее лицо на мгновение озаряется счастливой надеждой. А Макс поспешно добавляет: — Но, я все равно не помню!
— Мы уже три раза с тобой знакомились, — обижается Настя, — первый раз вообще сто лет назад!
— Я не помню, что вчера было, а ты про какие-то сто лет. Ну, хорошо, сейчас я вас запечатлею так, чтобы уже никогда не забыть, — говорит Маус, и совершает невероятную вещь! Он запросто целует в щеку каждую из нас по очереди, и проникновенно произносит:
— Ника!
— Настя!
— Катя… — обалдело говорит Катька одаренная его поцелуем, — и Маус радостно повторяет за ней: Катя!
Я на грани обморока. Настя восторженно хлопает ресницами. Катя заливается розовым румянцем.
— Ну вот, готово! Теперь все, вы мои! — говорит он, — Обожайте меня и всегда приходите на мои вечеринки.
— Ника один раз уже чуть не побывала, — вдруг брякает Катька.
— Это когда? — удивляется Маус.
— В день города, — поясняю я, — меня Коршун с Данилой звали.
— О, это было очень весело, и о-о-очень пьяно! — многозначительно протягивает Макс. — А почему «чуть не побывала»?
— Да так, передумала, — говорю я, — у меня появилось ощущение, что ты потом меня не вспомнишь.
— Это ты зря, — говорит он серьезно, а потом резко меняет тему — А что это вы тут делаете?
— Да так, эклерчиками балуемся, стихи читаем, — говорит Настя.
Макс берет из рук Насти книгу, быстро пролистывает и заявляет:
— Цветаева — старье! Нет бы что-нибудь свеженькое.
— Между прочим, — говорит Катя, — у нас Ника тоже стихи пишет, и поет, и на гитаре играет.
— Это точно? Ты пишешь? — заинтересованно спрашивает Маус и смотрит на меня в упор.
Я тушуюсь под его взглядом, но так как надо что-то ответить, сдавленно говорю:
— Ну, в общем да. Но в основном, это полный бред.
— Люблю всякий бред, — отвечает он, и продолжает — Кстати, «Саббат» открывает сезон в октябре, и я в этом сезоне буду диджеем. Пора разбудить это болото, буду устраивать шоу и поэтические баталии, обещай, что придешь. И вообще, давай-ка я запишу твой телефон.
