Я снова кивнула.
Он чмокнул меня в щеку и пошел вслед за парнями.
Когда мы вернулись в домик, Катя рвала и метала:
— Димон — скотина, кто его за язык тянул?! Не видать ему ни моих детей, ни фамилии. Ни вообще ничьих детей! Да как он вообще… мать его растак!
— А что? Я что-то пропустила? — удивилась Настя.
— Ты слышала, что он сказал Дане? — спросила Катя.
— Нет, не особо, а что?
— Сказал, что они с Никой… ну, в общем, пошлость, — Катя отвела взгляд.
— А это правда? Что-то было? Он что-то видел?
— Я не знаю, может и видел, — сказала я мертвым голосом.
— Ну и забей, — просто сказала Настя после секундной паузы, — Димон он такой язва, не любит, когда другие счастливы, особенно если у него самого не все хорошо. Ты лучше про Даню расскажи, значит у вас теперь с ним любовь — морковь?
— Не знаю. Посмотрим, — неопределенно ответила я.
Слова Димона выбили меня из колеи, и то, что буквально только что казалось мне сказкой и волшебным событием, превратилось в пошлость, во что-то постыдное и унизительное.
— Ну а как он был? Хорош? — допытывалась Настя, глядя на меня глазами, горящими от нетерпения.
Я не знала, как ответить Насте. Хорош ли он был?
Он был. И в этом вся суть. Я закрывала глаза и видела его лицо. Я нюхала кончики своих волос и чувствовала на них его слабый запах. Я хотела бы записать наше утро и прокручивать его постоянно как кассету на магнитофоне. Но пока не изобрели такого прибора, чтобы записывать и воспроизводить ощущения. Поэтому мне оставались только воспоминания о нем и тот трепет, который рождался при этом в груди.
В мыслях я до сих пор была там, с ним, но теперь еще и Димон коснулся моих светлых впечатлений своим гадким языком. Как он узнал вообще? Подсмотрел? Подслушал? Догадался? Даня сказал? Нет, не может быть. Они оба все время были на виду и ничего такого не обсуждали.
— Я не знаю, Насть, не мучай меня, — попросила я и упала на пружинную кровать.
Та отозвалась протяжным скрипом.
— Да, здешняя мебель не благоволит любовным утехам, — прокомментировала Настя, — Нам вот с Илюшей на полу вчера пришлось, чтоб эти пружины не выли. А ты не переживай, Ник. Даня хороший, он не будет распускать никаких разговоров и пресечет это, если Димон что-то начнет еще говорить. И вообще, главное то — что между вами, а остальные пусть говорят и думают что хотят. Вы свободные и совершеннолетние, и вправе делать, что хотите и не перед кем не отчитываться в своих действиях!
— А давайте погадаем? Что будет у Ники дальше? — как могла, сменила тему Катька.
