Однако, желая предоставить Районам последний шанс, Тройственный Совет организует публичные слушания четвёртого ноября, через две марсианские недели от сегодняшнего дня. Если к этому времени будут предоставлены разумные доказательства того, что Районы могут выйти на самоокупаемость, то Тройственный Совет рассмотрит этот вопрос.
Тем не менее, всем жителям Рикатвы и Чавы предлагается подготовиться к оперативной эвакуации."
Дрейк сидел на своей койке, скомканная бумага валялась у его ног, когда вошла Терра Брук. Она вошла без стука, встав у дверей — чёрные кудри растрёпаны, напряжённые и уставшие глаза на бледном лице, и вся она казалась ошеломлённой и потерянной.
Дрейк посмотрел сквозь неё.
— Теперь ничего не остаётся, — сказал он бесцветным голосом. — Я должен вернуться к дяде. Мне больше некуда идти. Он… он сказал, что я вернусь.
Терра всплеснула руками. Её губы шевельнулись, но слова умерли в горле.
— Зачем ты пришла? — спросил Дрейк.
— Я… я не знаю. Возможно, я подумала… — она вдруг осеклась, закрыв лицо руками. Дрейк видел, что под пальцами блестят слёзы.
— Я подумала, ты ещё сможешь спасти нас, Мартин Дрейк, — сказала она очень тихо. — Но ты не смог. Возможно, Телс прав. Возможно, ты просто слабак! — Её глаза вдруг яростно сверкнули. — А что насчёт Телса? Он тоже должен вернуться в вонючее болото, что поглотило его землю на Венере? А что насчёт сотен людей, которые надеялись здесь жить; что насчёт ещё тысяч людей, которые могли бы найти здесь новую жизнь? Они должны вернуться на социалку? Как насчёт моего отца и меня, Мартин Дрейк?
Дрейк как-то умудрился встать и повторить:
— Зачем ты пришла?
— Потому что… — яростное напряжение вдруг покинуло Терру. Её голова опустилась. Дрейк потянулся к ней и прошептал:
— Я не знаю…
Не осталось ничего разумного, ничего правильного. За последний день, за последнюю ночь он прожил сотню лет. Он перестал осознавать себя, утерял смысл разумного порядка вещей. Он поднял заплаканное лицо Терры и посмотрел её в глаза. Он действовал неосознанно; какая-то странная, голодная тоска, нечто за пределами всего, что он когда-либо узнал за всё время своей жалкой жизни, руководило движениями его тела.
Он обнял Терру Брук и поцеловал.
Она долго стояла, дрожа, прижавшись к нему. Внезапно, подобно дикой кошке, она вырвалась и отвесила ему звонкую пощёчину. А потом сбежала от него, подобно оленю, бегущему по голым полям…
Дрейк стоял неподвижно, прижав пальцы к горящей щеке.
