Но честь и репутация вопили о защите, поэтому выбора не было:
— Давайте. Я готова.
Для меня приворожить кого-то куда как печальней, чем оживить чучело, взятое в кредит у гномов, и сговориться с привидением. Хуже, пусть я ведьма, но в душе-то я готовилась быть трансформатором! Оттого эти принудительные зелья вызывали только протест неприятия внутри.
Преподаватель зельеварения принялась за варку, но не оставила нас с Матриэлем в стороне — раздавала указания, быстро приплетя в дело. To одно подай, то другое, то там посмотри ингредиент, то в шкаф залезь за нужным. Скучать нам не пришлось, но это было и хорошо, сидеть сложа руки на коленках в ожидании зелья было бы слишком утомительно.
И вот момент истины: меня усадили перед стареньким потертым зеркалом без рамы, со сбитыми краями, дали колбочку с отваром в руки и бумажку.
— Как только прочитаешь вслух, сразу пей до дна зелье, а потом смотри в зеркало. Да смотри, глаз не отводи, а то все исчезнет!
— А моргать можно? — уточнила, не дойдет ли все до иссушения слизистых — ан, нет, зелье милостивое, можно и моргнуть пару раз — получила ответ.
Прочитала бессмысленные строки, написанные пару минут назад лично Урсулой Грин, выпила зелье и тут же посмотрела в зеркало. Отражение было безжалостно — показывало меня во всем непрезентабельном виде: растрепанном, тревожном, но зато без синяка на щеке.
Вдруг отражение подернулось рябью, картинка поплыла вниз и начала проясняться другая, совершенно иная сцена…
Через щербатые просветы в деревянной стене лился свет, отражался от плотного облака пыли в помещении, поглощался тьмой по углам, играл бликами на расставленных на стеллажах баночках. Яма посередине заполнена горящими дровами, а над огнем на трехножке висит котелок. С него сыпется гарь на огонь, вспыхивает и тут же тлеет, пеплом осыпаясь вниз. Прямо на земле под моими ногами небрежно раскинут огромный фолиант, древний, с хрупкими желтыми страницами, с рукописными записями и рисунками. На ценных страницах остался отпечаток ноги, лист смялся от воздействия, а я недовольно поморщилась, смотря на это в зеркальном отражении. Ну, кикимора, кто так с древними книгами обращается? И где только нашла?
Урсула Грин уже стояла рядом с зеркалом, пристально всматривалась в книгу, сжимала и разжимала руки, будто еле сдерживалась, чтобы не схватить рукопись прямо через проекцию моей памяти. Глаза ведьмы будто пожирали книгу, подталкивая к мысли, что Йеся нашла что-то очень ценное. Или своровала…
