Лэндон все всматривается в меня. Тяжелым взглядом он буравит висок, скользит по лбу и глазам, отслеживает движения губ и подбородка. По меньшей мере минуту он не сдвигается с места. Не произносит ни слова. Не шевелит ни единым мускулом. Скрестив руки на груди и наклонив голову вбок, он просто стоит…
— Грозный. Ты грозный, — глядя исподлобья, говорю я.
У него дергается губа, на привлекательном лице появляется ошеломленное выражение. Он подается ближе, и водоворот смятения, в котором я нахожусь, останавливается, застывает на месте. Как будто мы играли в музыкальные стулья, и музыка только что прекратилась.
Лэндон близко — так близко, что я чувствую его дыхание. Едва слышно из-за живой музыки он спрашивает:
— Как тебя зовут? Сестра не сказала.
Я тяжело сглатываю, унимая дрожь. Нервозность, которую я раньше не замечала, сковывает все тело. Я не могу оторвать глаз от серых теней, пляшущих над верхней губой и по гладкому подбородку. Представляю, каково это — дотронуться до него. Воображаю, как провожу языком по мягким изогнутым губам, чувствую теплую кожу и…
Дыхание сбивается.
Что «и»?
Я настолько ненормальная?
Брат Клаудии только и делал, что грубил, а я сижу и думаю… как бы его поцеловать? Соблазнить? Облизать ему лицо, как изголодавшаяся по вниманию собака?
Может, меня уже накрыл «Лавовый поток»? Может, «Маргарита» была крепче, чем почудилось?
— Ты в порядке?
Я киваю, и он повторяет вопрос:
— Как тебя зовут?
— Ой, извини. Джемма Сэйерс.
— Она живет у меня, — влезает Джули, наконец-то решив помочь сестре. Она придвигается к стойке, почти закрывая меня, и продолжает: — Прямо по коридору.
— Какая разница? — выпаливаю я.
Пинаю Джули по голени, и она вскрикивает. То-то же, дорогая подружка. Надеюсь, у тебя останется синяк, чтобы ты помнила о своем предательстве.
Лэндон кивает, складывает руки перед лицом, будто что-то учит.
— Лэндон.
— Приятно познакомиться, Лэндон, — говорю я срывающимся голосом.
Убираю челку с лица и неуверенно улыбаюсь. Он опускает глаза, морщит лоб, раздувает ноздри.
— Да мы вроде уже знакомы.
Чуть отклоняюсь назад. Что-что?
— Погодите-ка, — поднимает руку Клаудия. — Вы знакомы?
— Я… — сердце перестает грохотать и начинает переворачиваться, — мы знакомы?
Лэндон кивает.
Поднимаю брови домиком. Встряхиваю головой. Что он несет? Может, нас знакомили, пока я лежала в коме? В противном случае я бы его запомнила. Он не сливается с толпой. С таким-то лицом. С таким-то телом. С такими-то глазами.
