- Отбились тут, похоже, фрицы, - подвел итог Паштет и засунул в планшет заполненный формуляр.
На второго мы наткнулись на склоне овражка, уже возвращаясь. Он был гигантом - бедренные кости на пару ладоней длиннее привычных размеров. Поверх истлевшего бушлата лежала темно-зеленая пряжка, с нее смотрел в небо якорь. Каски не было - "братишки" шли в бой в бескозырках.
- Вот и "черную смерть" нашли, - выдохнул я, поворачиваясь к Мэри.
Подбородок у нее опять начал мелко подрагивать, а глаза стали больными.
- На, - я торопливо сунул ей флягу и потянулся за "Зенитом".
Здесь управились быстро, а "смертника" снова не было. Вообще, нам с ними в этой поездке не везло - не нашли ни одного, даже пустого. Может, оно и к лучшему - без доступа к архивам поиск родственников нам сейчас было бы не потянуть.
А вот экспонатов для будущего музея набрали полную сумку. Помимо обычной военной мелочевки попадались и настоящие раритеты. Так, на одном из найденных немецких "смертников" между эсэсовскими рунами была четко различима надпись "Freikorps Danmark"5, но я не торопился просвещать окружающих: сами, пусть сами роют.
Была среди находок и овальная латунная пластина размером с ладонь, со шкалой и надписью "темп. цилиндра", скорее всего, от самолета - вокруг той поляны было немало дюралевых фрагментов. На следующую экспедицию я планировал провести там земляные работы.
Особенно долго ходил по рукам знак "Осоавиахим. Бойцу ОКДВА6" с застрявшей в нем пистолетной пулей. Алексеич его разве что не вылизал и вернул с видимой неохотой.
Конечно, это было интересно, это было захватывающе, но важнее всего было иное: завтра на военном кладбище в Цемене упокоятся останки восемнадцати советских бойцов. Да, безымянных - они такими и останутся. Но будет салют холостыми, будут флаги их, алого, цвета, и склонят с уважением головы потомки.
Все ради этого. Не дать надорвать нить нашей истории.
Перекрашивать флаги - паршивое дело. Пробовал, знаю...
Там же, позже
Трех мисок плотного супа мне до ужина не хватило. Мы как раз напилили бревен, под чутким Пашкиным руководством соорудили позади скамеек по нодье7 на вечер - каждый раз они выходили у нас все лучше и лучше, и тут я почувствовал неодолимую тягу к кухне. Сопротивляться ей было бессмысленно, да и идти-то - всего ничего... Я покорился.
У разделочного стола было многолюднее обычного: таких умных оказалось уже пол-отряда.
- Командир пришел! - громко объявил я, прикидывая как бы половчее пробраться к лотку с толстенными ломтями хлеба.
