Приподняв одну бровь, я ехидненько заметила:
— А не торопитесь ли вы со свадьбой? Вроде рановато для этого, я еще обдумываю предложение.
Старейшина и бровью не повел, оставаясь таким же спокойным, как и до этого.
— Это все формальность, милочка, вы же знаете. Ваши родители дали согласие на брак.
Это уже было слишком! Как они посмели без меня решать такие вещи!
— Мама! — вопросительно перевела на нее взгляд. — Как ты могла так поступить со мной? Даже времени не дала на раздумье!
Мать вздохнула и потупила взгляд.
— У тебя было два дня, ты промолчала. Вот мы и решили, что ты согласна, — ответила она тихо. Отчим взял ее руку в свои и стиснул в знак поддержки.
— Так будет лучше для тебя, — проговорил он. — Ты будешь пристроена, и матери будет спокойно.
— Ах, вот как? Решили меня сбагрить по-быстрому? Я знала, что всегда мешала вам, но не думала, что настолько! — выкрикнула я обиженно отчиму. Он лишь передернул плечами в ответ, мол, думай, как хочешь.
В разговор снова влез старейшина:
— Я не понимаю, милочка, чем вам не угодил Торон? Он — хороший молодой человек и достойный муж для вас.
Во мне бушевала ярость и отрицание всего происходящего. Еще немного — и рванет, поняла я свое состояние, но язык успел первым.
— Я вам не милочка! А ваш сынок и на мужика-то не тянет, так, подобие одно! — крикнула я и зажала рот руками, округляя глаза в испуге.
Что я натворила! Я нахамила и оскорбила старейшину! Мне такого не простят. Отчим вскочил со стула и ударил меня наотмашь, да так, что в моей голове все помутилось, в глазах прыгали искры и слезы застилали взгляд. Я лишь всхлипнула, держась за щеку рукой. Щека пылала, как будто к ней приложили горящий факел.
— Да как ты смеешь, соплячка, так разговаривать со старейшиной! — прорычал отчим, вновь занося руку для удара. Мать вскочила со стула и повисла на муже.
— Не надо, Радик, прошу тебя, — заскулила она испуганно. — Она все осознала, — и быстро глянула на меня, намекая на то, чтобы я извинилась.
В душе моей творилось что-то невообразимое: испуг, страх, ненависть, злость — все смешалось в один большой ком, готовый вырваться из меня и сокрушить все на своем пути. Я лишь плотнее сжала губы, стараясь удержать свои эмоции при себе и не сделать еще хуже. Все смотрели на меня, ожидая извинений и покаяния в своем безобразном поведении, а я не могла заставить себя вымолвить даже слово. Понимала, что надо, но не могла.
Молчаливое ожидание затянулось. Меня сверлили взглядами трое, только Торон сидел, понуро опустив голову. Взглянув на него, я почувствовала укол вины. В принципе, он не заслужил моего оскорбления, ведь не сделал мне ничего плохого. Может, и его заставляли жениться, я же не знала наверняка. Собравшись с духом, я все-таки ответила:
