— Столь ярко выраженное беспокойство о судьбе фера ан Альта прямо бальзамом пролилось на наши сердца. В наши проклятые времена нечасто можно наблюдать такую верность. — Рейтары за спиной снова взорвались смехом, капитан, тоже улыбаясь, с интересом смотрел за развитием разговора.
Староста снова не рискнул ничего ответить.
— Но просто больно смотреть на ваши усилия. Гони сюда все, что есть в деревне гвозди, инструменты, веревки и материалы на лестницы. Покажу вам как замки штурмуют и даже денег за это всё не возьму.
— Ваша Милость…
— Моя милость на самом деле очень зла и собирается проникнуть внутрь Альта. Либо самостоятельно, либо с твоей помощью. Во втором случае моя милость будет очень добра, милостива и щедра к своим помощникам, а в первом я тебя прямо здесь зарублю. Или повешу. Или во рву утоплю, если веревка не выдержит. И никакое оружие у твоих мужиков тебя не спасет. Вопросы?
Тут хряк мне даже понравился, при всей серьезности угрозы в штаны он не навалил. А между тем, против не имеющих устойчивых навыков боя в строю и обращения с оружием деревенских мужиков, и наши недоделанные рейтары могли показаться терминаторами. Пусть даже снятых с производства моделей.
— Что вы хотите от нашего господина, Ваша Милость?
— Узнать, жив ли он или нет, тебе недостаточно? Вражды между нами нет. — Брать местных в подельники ограбления замка господина заранее было политически неправильным поступком. Слишком разный уровень, никто не поймет, включая их самих. А вот после того как мы снимем сливки пусть делают что хотят, заодно и отвечая за разграбление образовавшейся выморочки если найдется перед кем. Впрочем, первичным слоем шло все же сохранение лица, причем обеих сторон.
— Надеюсь, что жив, но боюсь, что никто не выжил, — вежливо сдался староста, кинув взгляд на уже только дымившийся, частично обвалившись внутрь донжон. К обычному запаху дыма, витавшему вокруг замка, подмешивались прекрасно ощутимые нотки горелого мяса.
Да ты просто «Староста Очевидность»! При банальном пожаре из примерно так сорока — пятидесяти жителей замка число выживших измерялось бы десятками. Что же до быстрой моральной сдачи, она была понятна, после гибели владетеля фьефа и его вооруженных сил способов защититься от моего произвола силой закона у местных крестьян было примерно так ноль. Максимум что мне грозило за убийство старосты согласно высказанных угроз, это жалоба императорскому наместнику и теоретически следовавший за этим суд. Возможностей затащить на который дворянина у родственников покойного просто не было. Физически. В принципе, суд, конечно, мог выписать и заочный приговор, но для этого мне следовало по настоящему прославиться в миру своим беспределом. Сейчас одиночное убийство с безусловно имеющими большой личный интерес неблагородными свидетелями предоставленными только одной стороной, не то что на заочный приговор благородному рыцарю, но и само судебное заседание не тянуло.
