— Что ты имеешь в виду? — новость об упавшей звезде встревожила Лео. Конечно, звезды падают часто, но так, чтобы найти их потом, да еще и в один день...
— Они опять активизировались, так что сейчас лучше тебе свой красивый носик не совать к мародерам. Вот и я здесь сижу, посиживаю, а дело стоит, — разведя руками, тануки в задумчивости постучал по пузу пальцами, поглядывая на пустую посуду. — Может, купишь хоть то, что есть? Бизнес простаивает, дорогая! Смотри!
Из воздуха возникла длинная объемная подушка, на которой можно было разглядеть древнее искусство. Юная девушка, изображенная на одной стороне, частично разоблачилась, с румянцем поглядывая на невольного зрителя, а вторая сторона изображала ту же девушку, только со спины.
Лео отвел взгляд, а Шакко продолжила разглядывать с интересом, пока Ясухиро раскрыл рот:
— Подозреваю, что это дух сребролюбивой куртизанки, заключенный в постельную принадлежность. Древние находили отличные способы отомстить тем, кто не способен жить честно, — поглаживая картинку полуобнаженной девушки, начал рассказывать тануки. — Нам попадались комнаты могущественных магов, заключивших души десятков, а то и сотен неверных дам! Их тела обратились в твердую миниатюрную форму, а вечность обрекла на бессменное существование в неприличных позах на потеху публике. А уж сколько откровенного искусства в древних скрижалях...
— Проклятье Вай Фу, из земель Акихабара [22], — со знанием дела объявила Шакко. — Слушай, я пока что не возьму. Негде такое спрятать.
— Только для тебя и приберегу, ненаглядная Шакко-тян! Только для тебя, знай мою доброту! — убрав подушку, тануки стал кланяться до тех пор, пока из-за двери не раздались крики:
— Ясухиро! Будь ты проклят, опять послал кого-то расплачиваться листьями! Клянусь, я пожалуюсь благочестивым служительницам Инари-сама и они изгонят тебя с наших земель! Попомни мои слова! — похоже, что гневался хозяин питейного заведения.
— Знаешь, а мне что-то расхотелось брать, — зевнув, Шакко обернулась лисой и запрыгнула на плечи Лео.
— Я могу отдать и даром! В счет нашей дружбы! — начав потеть, тануки торопливо спрятал кувшины и поспешил поправить листочек на голове, но превратиться все никак не получалось. — Кья-я-я! Я в неглиже! Не смей входить, негодник, никаких тануки здесь нет! — голос ёкая стал очень тоненьким, будто у маленькой девочки, что очень не вязалось с его грузной фигурой.
— Хм... Нет. Будешь знать, как неприличные предложения девушкам предлагать в таком-то свинарнике, — ответила лисица и, когда Лео спрятал вещи, нырнула под олимпийку.
