— Илья Кузьмич, Вы же убить его можете! — закричал Куликов, — я объясню Вам позднее смысл моего опыта, а сейчас не мешайте мне, пожалуйста!
— Но Вы же не отвечали на мои вопросы! — с раздражением закричал Протасов.
— Я в таком состоянии не могу отвечать на вопросы, — объяснил Куликов, — моё Сознание в это время руководит мозгом пациента….
— Но Вы же не предупредили меня об этом, чёрт возьми! — злился доктор.
Из сестринской на крик выбежала Юлия, ничего не понимая смотрела на пациента, лежащего на полу, рассерженного Протасова и Куликова, надевающего сеточку с датчиками себе на голову. Вскоре Куликов надел её и воткнул в нужное гнездо ноутбука штекер шнура, выскочивший при падении коматозника. Спустя несколько секунд, пациент молча, с обезумевшими глазами-стекляшками начал медленно подниматься с пола. Юлия вновь истошно закричала от испуга и бросилась прочь. Коматозник поднимался, как покойник в фильмах ужасов, на его лбу сияла ссадина, из которой сочилась кровь, что придавало его мертвецкому лицу ещё более страшный вид.
В коридоре со стороны лестницы появился дежурный хирург по имени Иван Сергеевич, давний знакомый Протасова, которому приходилось когда-то работать с ним в паре. Тот удивлённо наблюдал, как по коридору Куликов «вёл» коматозника и скрылся с ним в палате 236.
— Что это у вас здесь за шествие? — спросил Иван Сергеевич, приблизившись к Протасову.
— Коматозник из 236 палаты ожил! — прокричала Юлия, открывая дверь сестринской, — это чудовищно! Он зомби, а не человек!
— Это же хорошо, когда коматозники оживают! — весело отреагировал Иван Сергеевич.
— Юлия, закрой дверь, тебя не спрашивают! — злобно крикнул Илья Кузьмич, и, обращаясь к хирургу, продолжил, — не принимайте её слова серьёзно, это мы тут новые реанимационные инновации осваиваем….
— Я собственно, хотел выпить вместе кофе, — сообщил хирург, — но вижу, вам некогда! Я пойду к себе, в следующий раз поболтаем!
Иван Сергеевич ушёл, а Протасов смотрел на медсестру, как на предателя. Она, находящаяся в состоянии шока от увиденного, до сих пор не пришла в себя и тупо смотрела перед собой.
— Скажи мне Юлия, — горестно упрекнул её Протасов, — кто тебя за язык тянул? Как я теперь объясню главному, откуда у коматозника ссадина на лбу? Скрыть этого уже не удастся, теперь Иван Сергеевич стал свидетелем, благодаря твоему комментарию. Мои рассказы о мистике, происходящей с этим пациентом, вызывают иронию и недоверие в коллективе, а теперь и вовсе придётся объяснить, как человек, находящийся в коме, гулял, упал и, расшиб себе лоб?
