Так что я был вполне доволен, когда поглядеть на царскую кавалькаду собралось немало народу. Не сходя с коня, спокойно дождался, пока дворцовый стряпчий найдёт и доставит 'пред светлы очи' обоих Мокрых, а те традиционно бухнутся, кланяясь, на колени. Такой тут этикет, одним махом не изменишь...
- Ну, здравствуйте, люди добрые! Что ж глаз не кажете, или, может, забыли меня? - Широко улыбнулся, показывая собеседниками и окружающей толпе доброе расположение духа.
- Здрав будь, Великий государь царь Димитрий Иоаннович! Не прогневайся, помилуй нас, сирых! Не достойны мы твоё величие тревожить! - И вновь забухали головами оземь.
- Кто чего достоин, а кто нет - то мне решать. А ну-ка, поднимитесь оба! - Чуть пристрожил голос. - Поднимитесь, поднимитесь, кому говорю!
Встали с колен. Глядят неуверенно: оно, конечно, не впервой царя видят, и в минувшую встречу был тот с ними ласков - так то когда было! В тот раз ласков, а ныне, не дай бог, грозен станет? Нет, братцы, Дмитрий Умнов добро помнит...
- Слушайте все, и не говорите после, что не слышали! За верную службу в трудный час жалую я Елпидифору и Сысою, прозванием Мокрых и детей их, и внуков освобождением от всех пошлин и поборов, какие на Руси в сей день существуют! И даю им об том особые грамоты. Ну-ка - обернулся я к стряпчему, протягивая два заранее подготовленных свитка - передай.
- В память же о верности, ими проявленной, вручаю из своих царских рук особый знак. Сей знак удостоверяет право пожизненно подавать челобитье государю Всея Руси в собственные руки беспрепятственно.
Тронув коня, подъехал в обалдевшим от царских милостей паромщикам и, склонившись в седле - невместно принародно самодержцу спешиваться пред простолюдинами, сами же не поймут и вновь начнут сплетни разносить - поочерёдно приколол к стареньким кафтанам золотые знаки отличия.
Такие же награды, в виде Шапки Мономаха с датой от Сотворения Мира 'ЗААЕ', то есть '7115' и словом 'БЫЛЪ' под ней, красовались на груди каждого из спасших меня стрельцов и командиров, а также особо отличившихся храбростью при штурме Кремля, включая сироту Стёпку Пушкарёва, подорвавшего памятный фугас у Фроловских ворот. Мсье Буонасье, которого я решил сделать придворным гравёром, с дальнейшей думкой о монетном дворе, изготавливал матрицу и пуассон для знака без роздыху сутки напролёт, а златокузнец делал отливки из благородного металла. Затем Буонасье принялся за изготовление такой же формы, но меньшего размера для серебряного знака, которым планировалось наградить всех прочих бойцов. У тех, кто был ранен в день мятежа, часть знака, изображающая меховую опушку царского венца, будет окрашена в красный цвет, а семьи погибших получат чернёный...
