— Как же низко вы пали, ваше императорское величество, — тихо, но твердо проговорила она. — Унижать слабых.
Договорив это, она тихо выдохнула и обмякла.
В ее взгляде я не нашел злости, ненависти и желания меня убить. Ничего из того, что должна была чувствовать ко мне Талиана Арвалэнс.
Кажется, я делаю что-то неправильно.
Проклиная себя за то, что приходится ввязываться в подобные авантюры, аккуратно подхватил девушку на руки и понес к кровати. Потерянное сознание быстро сменилось глубоким сном. Ей это было на пользу. А вот порез на ноге в пользу никому быть не может.
Стоило опустить Талиану на покрывало, как над нами загорелся небольшой светлячок. В белом свете отчетливо были видны алые потеки на бледной коже и неглубокая царапина, из которой по-прежнему сочилась кровь.
— И сколько тебе будет нужно, чтобы возненавидеть меня вновь? — хмыкнул я, проводя рукой по ее коже. Магия убрала пятна, заживила рану, утихомирила боль.
Наутро она даже не вспомнит, что успела порезаться во время танца. Хотя, наверное, стоило бы оставить эту отметину.
Но мне было жалко ее. С момента нашей первой встречи было жалко.
Я отогнал от себя видение маленькой темноволосой девчушки, которая пряталась за большим плодовым деревом, пока ее отец собственноручно высекал плетью нерадивого слугу.
И глядя на то, как из пронзительных голубых глаз текут слезы, я пообещал себе, что она выживет в грядущей войне. И найдет свой дом.
Я тогда и подумать не мог, что сестры Матери Богини продадут ее в мой гарем.
Впервые за все время, проведенное тут, я проснулась не от визга проводника в моей голове, а от солнечных лучей. Они нагло щекотали мне лицо, заглядывали под веки. Всячески намекали своим поведением, что я обнаглела так долго спать.
Открыв глаза, я медленно села и осмотрелась.
Комната. Моя. Точнее, та, в которую поселили Талиану Арвалэнс.
Вот только черное платье, до сих пор надетое на мне, красноречиво сообщало о том, что ночь в покоях императора мне не приснилась.
Ничего из того, что произошло, мне не приснилось.
Я дернулась, подняла юбку, открывая ногу. Но не нашла раны, не нащупала рубца и не ощутила боли.
Неужели он после всех этих издевательств вылечил меня? Или припряг Линду?
Нет, вряд ли император просил женщину. Он и сам в состоянии залечить порез.
Вскочив с кровати, я закружилась по комнате, пытаясь упорядочить мысли и чувства. Но получалось с трудом. Я не понимала мотивов императора… Нет, конечно, можно было списать на то, что он гребаный извращенец и садист. Но даже после попытки убить его меня даже по рукам никто не отшлепал. А теперь…
