— Ну вот, — всплеснула руками Ирина, — только пьяного водителя нам не хватало!
— Я не пьян! — возмутился Евстафьев. — Я в-внорме…
Коган подхватил со стола кружку с остатками взвара, поднес ко рту Евстафьева.
— Пейте, Василий Михайлович!
Тот послушно влил в себя содержимое.
— Надо вынести его на воздух, — озабоченно сказал Коган. — Сюда ведь сейчас придут за Ирой…
Они подхватили водителя под руки и под его вялые протесты потащили к дверям.
К счастью, внимание всех во дворе было приковано к воротам. Стрельцы выстроились у прохода в две шеренги. Воевода и Мефодий стояли поодаль, на выходе из крепости, загораживая собой дорогу и обзор.
С помощью Когана, Ярославу удалось довести Михалыча до навеса и усадить на поленницу.
Поколебавшись, Ярослав взобрался по сложенным вдоль частокола дровам, ухватился за колья и, подтянувшись, выглянул наружу.
По дороге, которой они пришли в деревню, только с другой стороны, к острогу подъезжала раззолоченная карета, запряженная двенадцатью серыми в яблоках конями.
За ней следовала еще одна карета, которую везла четверка вороных скакунов.
По обеим сторонам от карет скакали восемь всадников, в красных кафтанах, высоких шапках с меховыми опушками и бердышами за плечами; еще несколько десятков следовали за ними.
Из остановившейся первой кареты вышел человек в расшитом серебром полушубке, красных сапогах и отделанным мехом плаще. Черноволосый, с квадратным волевым подбородком, чертами лица он чем-то напомнил Ярославу Ворона. В отличие от того, он носил бороду, но аккуратно подстриженную. Остановившись в паре шагов от воеводы, слегка сощурился.
— Ляпунов, — бросил он вместо приветствия.
— Басманов, — в тон ему ответил воевода.
— Где царевна? — по тону прибывшего явственно ощущалось, что этот человек привык раздавать приказы.
— Здесь, — не отводя взгляда, проронил Ляпунов, слегка мотнув головой в сторону башни. Желваки на его лице затвердели и сейчас он напоминал Ярославу Сильвера, когда того вызывали на ковер.
Басманов сделал знак следовавшим за ним конным стрельцам и стремительно двинулся во внутренний двор крепости. Проходя мимо Ляпунова, он задел его плечом.
Ляпунов бросил вслед ему взгляд, который Сильвер обычно приберегал для алконавтов с суицидальными поступками, вроде попытки ущипнуть Ирину.
— Царевна Ксения! — воскликнул Басманов, останавливаясь посреди двора.
Ирина, не захотевшая сидеть в одиночестве, вышла из башни и теперь с тревогой наблюдала за происходящим, кутаясь в шубу.
