— Тринадцатая бригада, вызов, один-три!
Ярослав с трудом разлепил налившиеся свинцовой тяжестью веки. Голова трещала и раскалывалась; он не сразу сообразил, что неприятный пронзительный писк издает навигатор, лежащий рядом с подушкой. Нащупав кнопку приема вызова, Ярослав оборвал назойливую трель и потряс головой, разгоняя остатки ночного кошмара.
Сон был реалистичен до мельчайших подробностей; обычно, Ярослав смутно помнил сны, но этот все еще стоял у него перед глазами. Более того, он был почти уверен, что видел его раньше, и не раз, вот только почему-то забывал сразу после пробуждения. Странная вещь — сны…
— Тринадцатая, один-три! — снова рявкнул динамик над головой.
Ярослав, морщась (голова болела на самом деле), втиснул ноги в растоптанные кроссовки.
— Да иду я, иду…
Окно диспетчерской светилось в конце коридора, залитого бледным матовым светом люминесцентных ламп. На подстанции царила тишина, электронное табло над дверями показывало пять тридцать.
— Долго спишь, Логинов! — Петровна, ночной диспетчер, неодобрительно уставилась на него поверх очков.
Ярослав готов был огрызнуться, что спал он не более пары часов, вернувшись с последнего вызова, но ограничился тем, что пожал плечами и придвинул к себе распечатанную карту вызова.
— Варшавка? Опять не наш район! — возмутился он.
Петровна развела руками. — Что регион прислал, то и даю!
— У них своих бригад нет, что ли?
Петровна выразительно пожала плечами.
Ярослав вздохнул. Ехать в такой час за другую подстанцию было форменным издевательством со стороны регионального диспетчера, направившего вызов на подстанцию другого района. Понятно, своих бережет, а другие должны отдуваться…
— Варшавка, сорок! — бросил он Богдану, плюхаясь на холодное сиденье непрогретого скоропомощного мерседеса, и запахивая плотнее куртку.
— Тю! Опять за чужую подстанцию? — возмутился Богдан, заводя мотор. — А своих бригад у них нема?
— Спроси у Центра, — буркнул Ярослав, вставляя наушники.
«Ночь коротка, цель далека, ночью так часто хочется пить, ты выходишь на кухню, но вода здесь горька, ты не можешь здесь спать, ты не хочешь здесь жить…»
Под аккомпанемент Цоя, за стеклом мелькали высотные дома, сверкающие огни неоновых рекламных вывесок, павильоны метро. Редкие в этот ранний час прохожие провожали взглядами мигающую проблесковыми маяками машину скорой помощи, проносящуюся мимо них.
