— Мама, кто эти люди? Почему они гонятся за нами?
— Быстрее! Быстрее! — выдохнула мать.
Но Ярик не мог бежать еще быстрее, он начинал задыхаться, а позади уже раздавались глухие удары копыт и лошадиный храп.
Мать оглянулась, вскрикнула и оттолкнула Ярика от себя.
— Беги! — крикнула она. — Беги, слышишь! Схоронись в лесу, там тебя не найдут!
— Мама! — Ярик вцепился в неё мертвой хваткой. Бежать? Одному? А как же она, мама?
— Беги же! — снова крикнула мать, но в этот миг поравнявшийся с ними всадник взмахнул рукой, что-то свистнуло в воздухе, и мать, издав сдавленный стон, упала на колени, выронив нож.
Всадник резко осадил взмыленного храпящего коня и расхохотался. Лицо его было страшным, он был похож на утопленника, которого Ярик видел прошлым летом.
Раздувшееся лицо, узкие щелки глаз, кривые зубы. В руке он держал длинный кнут, длинный конец которого оплелся вокруг шеи матери.
— Отпусти её! — завопил Ярик. Страх неожиданно растворился, уступив место горячей пульсирующей ненависти. Он подскочил к матери, вцепившейся распухшими пальцами в кожаный ремень, впившийся ей в горло.
Всадник продолжал смеяться. Он дернул рукой и мать упала на землю.
— Якши урус! Быстро бегать, хорошо работать!
— Отпусти! — звенящим от злости голосом снова выкрикнул Ярик.
— Беги… — прохрипела мать, умоляюще глядя на него.
Небеса громыхнули снова, небо прорезала вспышка молнии, и в ее свете блеснул клинок ножа, валявшегося на земле.
Ярик бросился к нему, схватил и полоснул по кнуту. Еще, и еще раз.
Все еще смеясь, всадник снова дернул рукою, но полоска кожи лопнула, и в его руке осталось только бесполезное кнутовище с обрывком плети.
Всадник выругался и, отбросив в сторону палку, резко пришпорил коня, направив его на Ярика.
— Нет! — вскрикнула мать.
Ярик не боялся лошадей. Он отпрыгнул в сторону, когда конь, привстав на дыбы, замолотил по воздуху копытами, и, опьяненный ненавистью, ударил ножом в лошадиный бок. Удар пришелся вскользь по ляжке, но этого хватило, чтобы животное шарахнулось в сторону, едва не скинув всадника.
Тот разразился громкой страшной бранью, спрыгнул с коня и бросился на Ярика, выхватывая на ходу из ножен кривую саблю. Лицо его, и без того безобразное, теперь казалось жутким, словно в него вселился бес.
Мать бросилась наперерез, истошно вопя, но тать отшвырнул ее ударом кулака.
Ярик выставил перед собой отцовский нож, обхватив рукоять обеими руками.
Тать что-то злобно прошипел и замахнулся саблей. Ярик отпрянул, но в этот момент небеса оглушительно громыхнули и яркая молния сверкнула прямо перед ним. Он едва успел заметить, как полыхнуло белым светом лезвие ножа, железо вдруг раскалилось, боль обожгла ладони, а потом резкая корча скрутила все тело, и свет померк.
