— Как — не тот? — опешил Ярослав.
— Вот так! — отрезал старик. — Неужели сам еще не понял? Где, по-твоему, ты находишься?
— Варшавское шоссе, сорок, — растерянно ответил Ярослав, — здесь был дом Беззубцевой…
— Вот именно — был! — сварливо заметил старик. — А сейчас тут что? Табличку, говоришь, видел?
— Дом-музей Шереметевых, — пожал плечами Ярослав.
— Точно! Вот поэтому крест, который ты принес — не тот!
— Откуда же мне это было знать? — Ярослава охватило раздражение. — Где вообще его нужно было искать? И при чем тут вообще я?
Вместо ответа старик начал подниматься по лестнице. — Идем, — бросил он через плечо. — Времени мало.
Они поднялись на второй этаж, сопровождаемые котом, пересекли уже знакомую Ярославу залу и остановились возле рояля.
Старик, оглянувшись по сторонам, осторожно снял с подставки нотную тетрадь, сдул с неё пыль.
— Вот, — проговорил он, подавая её Ярославу.
— Что это? — Ярослав в недоумении повертел тетрадь в руках.
— Загляни в конец, — подсказал старик.
Ярослав перелистнул страницы, испещренные значками нот и обнаружил, что листы с ними были вклейкой — основную часть тетради заполняли строчки текста и даты.
— Рукопись! — вырвалось у него. — Я потерял ее где-то…
— Не потерял, — усмехнулся старик. — У тебя ее украли люди Шуйского.
— Огурец! — растерянно пробормотал Ярослав. — Ну да, точно! Но… как она попала к тебе?
— Долгая история, — отмахнулся старик. — Посмотри лучше последние записи.
Ярослав пролистал несколько страниц.
«В лета седмь тысящ пятьсот дванадесятого, во время царствования Феодора VI Годунова, посланники княжества шуйского учинили взрыв во граде престольном Москве, дабы смутить народ и вселить страх и тревогу в умах людских…»
— Текст изменился, — пробормотал Ярослав. — В прошлый раз тут говорилось что-то про привезенную реликвию и каких-то еретиков…
— Разумеется, — подтвердил старик. — Изменилась реальность, а вместе с ней — и хронология. Думаешь, ты сейчас в будущем? Какой, по-твоему, год?
— Ну… — Ярослав кинул взгляд на страницы рукописи. — Семь тысяч пятьсот двадцатый?
— Правильно! — нетерпеливо кивнул старик. — Только летоисчисление это от сотворения мира. А если считать от рождества Христова, то две тысячи двенадцатый!
— То есть, — до Ярослава начало доходить, — это не будущее, а моё настоящее? Изменившееся настоящее?
Старик снова кивнул.
— Но почему оно изменилось? — Ярослава холодной иглой кольнула догадка. — Из-за нас?
— Там все ответы, — старик показал на рукопись. — Неправильный выбор привел к неправильным последствиям.
