— Откуда вы знаете? — возразила Ирина. — Раз мы оказались на месте тех самых людей… Так что произошло с семьей царя?
— Их всех убили, — тихо сказал Коган. Он умолчал о том, что дочь царя, Ксения Годунова, уцелела, на протяжении нескольких месяцев была пленницей Лжедмитрия, а потом сослана в монастырь.
— Я так и думала, — кивнула Ирина. В её глазах загорелись злые огоньки. — Ну, мы еще посмотрим, кто будет править!
— Нам бы царя на ноги поставить, — мечтательно произнес Михалыч, — а там бы уж задали жару Самозванцу! Польшу к ногтю прижмем, шведов раскатаем, Крым у татар отобьём!
— Разошёлся, — усмехнулся Коган. — Чего там, всю Европу тогда уж сразу!
— А что! Можем и Европу! — согласился Евстафьев. — И Аляску заодно!
— Теперь понятно, — тихо сказала Ирина, — почему отец бредил… Перед тем, как с ним случился инсульт, он галлюцинировал — видел призраков, или что-то такое.
— Вот как? — задумчиво произнес Коган.
— Симеон считает, что царя отравили, — продолжила Ирина. — Но вино пили все, а больше царь ничего не ел, кроме хлеба. Он весь пир сидел мрачный…
— А что это был за хлеб? — перебил её Коган.
— Хлеб как хлеб, — пожала плечами Ирина. — Самый обычный, серый какой-то.
Коган задумался.
В этот момент стражник возвестил о прибытии князя Симеона Никитича Годунова.
* * *
Прыжок вышел не совсем удачным — Ярослав не успел сгруппироваться и ударился челюстью о колени. Затылок сразу отозвался вспышкой боли. Хорошо еще, приземлился в мягкую грязь. Сжимая в руке шестопер, он огляделся. Окно выходило, по-видимому, на задний двор — чуть поодаль стояли приземистые бревенчатые строения, служившие, по-видимому, складами, или подсобными помещениями, соединявшиеся деревянными мостками. За ними высилась каменная стена, огораживающая владения князя. Ярослав побежал к ней. Стена была довольна высока, кладка — ровной, так что зацепиться было решительно не за что. Со стороны терема раздались крики, в разбитом окне заплясали отблески света. Ярослав опрометью бросился вдоль ограды, рассчитывая, что где-то в ней должен быть проход.
Откуда-то справа от него донеслись приглушенные голоса.
На стрельцов непохоже.
Ярослав, крадучись, обогнул бревенчатый сруб, осторожно выглянул из-за угла.
Нефёд, слуга Шуйского, держал фонарь, стоя у стены рядом с распахнутой дверью, ведущей на улицу. Три фигуры, закутанные в плащи, промелькнули друг за другом мимо него. Нефед поставил фонарь на землю, закрыл дверь и задвинул засов.
