передо мной. Босс русской мафии Алессио Иваншов, человек, который, вероятно, никогда не произносил ни слова извинения, только что извинился передо мной.
Я была в состоянии шока. Мое сердце бешено стучало в груди, и я старалась дышать. Он посмотрел на меня, и мое тело начало теплеть под его мягким взглядом.
Это невозможно. Алессио не мог сейчас сидеть передо мной и извиняться. Он не мог быть таким ... нежным.
«Я не должен был так обращаться с тобой. Моих извинений недостаточно. Но, пожалуйста, знай, что мне очень жаль, - продолжил он, снова положив мои руки на колени. Подведя руку к моему лицу, он заправил мои волосы за уши, позволяя пальцам задерживаться на моей щеке. «Я верю тебе», добавил Алессио.
Я ахнула, затем сглотнула и продолжала смотреть на него широко раскрытыми глазами. Я ничего не сказала. Я не могла.
«Пожалуйста, прости меня за мои ужасные поступки. Это больше не повторится. Ты в безопасности здесь. Никто никогда не станет плохо обращаться с тобой, - пробормотал он, его голос был немного грубоватым, но все же мягким. Он смотрел на меня еще несколько секунд, его голубые глаза сверкали чем-то, чего я не могла точно определить. Алессио всегда был грубым, высокомерным, подлым, вульгарным и угрожающим.
Но эта сторона Алессио была странной, и, несмотря на мою решимость, мое сердце перевернулось. Его доброта и мягкость были неестественными, но мое сердце ухватилось за это и крепко сжалось.
Чтобы такой человек, как он, извинялся, это что-то значило, верно?
Внезапно он отстранился, но затем его губы поднялись вверх в легкой улыбке. «Здесь есть еда.» Он кивнул на мою тумбочку, где стоял поднос с едой.
Я оглянулась на него, когда он продолжил. «Ешь пожалуйста. Ты должно быть чувствуешь себя слабой. Я скажу Лене, что ты не будешь работать завтра. Тебе нужен отдых.»
Я кивнула, все еще глядя ему в глаза, пытаясь найти какие-либо признаки обмана. Но я видела только честные чувства. Он действительно чувствовал вину.
Все еще смущенная новым поворотом событий, я осталась безмолвной. Алессио вздохнул, когда я ничего не сказала. Отстранившись, он встал и уставился на меня.
«Спокойной ночи», сказал он таким же ровным голосом.
Выражение его лица было грустным и удрученным. Почти скорбным.
Мое сердце сжалось, и мои брови нахмурились в замешательстве. Почему мне было грустно за него? Он заслуживал чувства вины и печали, причиняющих мне ненужную боль. Но почему мне было плохо за него?
