Тогда в лесу я тоже слышала жестокие крики людей, что преследовали нас. Паника начала подниматься из глубины моего сознания, все быстрее захватывая меня в свои сети. Испуганно озираясь, я отпрянула назад от потока злости и жестокости, но в спину уперлись палки, не давая отступить.
— Спокойно, Деми, — прорычал Мордус за спиной, — ты спррра-вишься.
Глубоко вдохнув, задержала воздух в легких, чтобы привести мысли в порядок и унять тот ужас, что творился сейчас в душе. Мысленно отстранилась и уже через минуту безразлично смотрела на озлобленные лица чужих людей, которые желали мне смерти.
Меня заставили спуститься по лестнице и повели к центру площади, где стоял приземистый подиум, а на нем высился столб, вокруг которого ровными стопками был уложен хворост.
«Все как тогда, на острове, опять костер. Почему принято сжигать ведьм, а не вешать или отрубать голову?» — думала я, идя через живой коридор толпы, которая продолжала скандировать «ведьма!» и пыталась схватить меня или ударить, но охрана отгоняла их. Слышала, как сзади Мордус яростно рычит на зевак.
Поднявшись на площадку, меня подвели к деревянному столбу и привязали крепко веревкой так, что дышать стало трудно. И только после этого охрана убрала палки с петлями. Увидела, как Мордуса, связав лапы и морду веревками, бросили к моим ногам, как будто в жертву.
— Бедная псина, тебя-то за что! — в сердцах подумала я.
— Я твой со-суд, — напомнил мне зверь, преданно смотря в глаза. — Не паникуй, соберись и подумай.
Я лишь кивнула в ответ и постаралась в очередной раз взять себя в руки. Еще раз обвела толпу безразличным взглядом и вдруг увидела бледное встревоженное лицо Бати, а рядом стояла такая же испуганная Марша, вцепившись в руку старика. Они не узнавали мою внешность, но, увидев пса, лежащего в ногах, окончательно убедились, что это я.
Встретившись с ними взглядами, я слабо улыбнулась, стараясь не показывать своего страха, и отвела глаза, не желая видеть их сочувствие и слезы. Эти люди стали мне так близки, я не хотела причинять им боль и страдания. Я бы многое отдала, чтобы не видеть их в этот день. Тогда я осталась бы в их глазах обычной рыжей девчонкой.
Отвернувшись, бросила взгляд в другую сторону — и сразу же натолкнулась на знакомую личность. Таврус. Он осуждающе смотрел на меня, будто я и правда совершила ужасное преступление. В его глазах я видела пламя фанатизма, он искренне верил, что совершил благое дело, поймав и разоблачив ведьму. Разочарованно вздохнула и отвернулась, не желая смотреть на предателя. Теперь мы — враги на всю жизнь, ведьма не прощает предательства и всегда мстит.
