А однажды вышло и вовсе плохо: соседка по парте, у которой с Мичико никак не налаживались отношения, толкнула её на перемене так, что Мичико отлетела к стене, как шарик от пинг-понга. Вернувшись, соседка обнаружила, что её тетрадь с домашним заданием разодрана в клочья. И, хотя никто не видел, чтобы Мичико до этого входила в класс, на неё стали смотреть косо.
— А как вы думаете, кто порвал тетрадку? — не удержался от вопроса я.
Мичико слабо улыбнулась.
— Понимаете, доктор… Я же знаю, какой ответ будет засчитан, как правильный. Я могу пожать плечами и ответить, что у моей соседки отношения были натянутыми не только со мной. Или могу опустить глаза и смущённо пробормотать, что не смогла справиться со своим гневом и действительно сделала это, как все и подумали. Проблема в том, что тетрадку уничтожил Одуванчик. Понимаете? Он разозлился. Он хотел меня защитить!
Я понимал. Поэтому заварил новую порцию улуна, и мы продолжили.
— Пожалуйста, не сердись на меня! — девочка в школьной форме умоляюще смотрит на мальчика. Мальчик, отвернувшись от нее, сидит на высоком мостике через пруд, болтая ногами. В бурой воде изредка показываются толстые спины больших красных рыб.
— Кто сказал, что я сержусь? Просто говорю, как есть. Я тебе больше не нужен, тебе со мной скучно. Тебе этих подавай! — мальчик раздражённо кивает в сторону стадиона неподалёку.
Со стадиона слышен детский смех и стук отскакивающего от покрытия мяча. В садике для уединения, устроенном на самом краю школьной территории, тихо. Плакучая ива, кривая сосна, высокая трава, пруд с мостом, пара скамеек и ограда из сетки. Из школьного здания слышится звонок.
— Одуванчик, это не так! Мне никто, кроме тебя, не нужен! Мне не бывает с тобой скучно, просто… Просто мне действительно нужно ходить в школу и учиться. Пожалуйста, давай пойдём на урок. У меня и домашка готова, я же вчера целый вечер на неё потратила… — девочка оглядывается, школьный двор стремительно пустеет.
Когда она поворачивается снова, мальчика на мосту нет. Вокруг вообще никого нет, только какой-то прохожий с фотокамерой в руке идёт вдоль ограды по дорожке для велосипедистов.
Мичико замолчала, вглядываясь в тот далёкий день. Когда наше молчание стало тягостным, мне пришлось его прервать.
— А что было дальше?
— Дальше? Я сначала не поняла, что произошло. Я думала, он так обиделся, что решил не появляться день, другой. Знаете же, как это бывает. Они приходят сами, их нельзя позвать, их нельзя прогнать, они совершенно самостоятельные существа, эти инвизы.
