— Пап… можно мы посидим у тебя тихо-претихо? Одуванчик хочет посмотреть, как ты рисуешь.
Отец оглядывается, коротко кивает, и снова возвращается к работе. Дети подходят ближе, вдвоём забираются в кресло около стола, долго там возятся, устраиваясь.
— Мичико, аккуратнее, ты качаешь стол, — отец бросает быстрый взгляд на набросок карандашом, прикреплённый к стене, и наносит мелкие светло-зелёные мазки в центре листа. Девочка смотрит, затаив дыхание. Сравнивает набросок и цветную работу. На листе нарисовано зеленоватое облачко, более тёмное по краям, бесформенное и даже отдалённо не напоминающее набросок.
— Подожди, Одуванчик, ты сейчас увидишь, мой папа умеет колдовать. Он сейчас наколдует нам… — девочка смотрит на набросок, прищуривается. — Домики. Папа наколдует нам узкую улицу, и старые домики с красными крышами, и белого кота, и…
— Мичико, ты качаешь стол.
Девочка затихает, и целых пять минут сидит, не шевелясь. Отец мешает гуашь на фарфоровом блюдце, добавляет белила. Широкой кистью наносит более щедрые мазки, около зеленоватого облачка появляется квадрат цвета охры с неровными краями. Девочка вылезает из кресла и направляется к книжным стеллажам у стены. Там она садится на пол, с нижней полки достаёт журнал с ярким рисунком и крупными иероглифами на обложке.
— Иди сюда, Одуванчик, посмотри, это всё мой папа нарисовал! Это манга про Синего Кролика. Видишь, здесь много картинок, их нужно смотреть одну за другой, и они будут складываться в историю. А ещё здесь есть подписи, видишь? Правда, я пока не умею их читать.
Мальчик подходит к ней, садится рядом, и они вместе листают мангу. Тем временем отец девочки подравнивает контуры дома и зелёного куста рядом с ним, берёт тонкую кисточку и начинает прорисовывать крышу, черепица к черепице, угловой скат, водосточную трубу. На подоконнике появляется цветочный ящик, кисть набирает густые белила и сажает пушистую кляксу рядом — будущего кота.
— Пап, Одуванчик говорит, ему нравится твой Синий Кролик!
— Да-да, Мичико, не отвлекай меня. Пожалуйста. Иди лучше поиграй в саду, ладно?
День клонится к вечеру. В мастерской на полу, около книжных стеллажей — горка раскрытых журналов. Тихо, только на полке равномерно тикают часы. Человек в фартуке всё ещё работает. Рисунок почти закончен, над крышами старых домов плывут белые облака, а где-то неподалёку как будто шумит море.
Рассказывая об отце, Мичико садилась прямее, иногда замолкала на полуслове, стараясь подобрать точное определение. Я не торопил её, наводящие вопросы тоже скоро перестали быть нужны. Ей хотелось поговорить о своём детстве.
