На следующее утро экипажи подняли по тревоге. Успеваю заметить, как в крохотное оконце нашей землянки бьет метель. Нелегко расставаться с нарами, на которых, прижавшись друг к другу, коротали еще одну фронтовую ночь. В предрассветной темноте, преодолевая снежные заносы, спешим к штабной землянке. Командир полка ставит задачу: нанести удар по фашистским танкам, пытающимся прорваться к Яхроме. Это уже совсем недалеко от Москвы.
Несмотря на метель, готовимся к вылету. Уже запущены моторы, экипаж на своем месте. Чтобы лучше ориентироваться в снежной круговерти и помочь командиру корабля вырулить машину на старт, высовываюсь по пояс из астролюка.
Не успели набрать нужную высоту, как окунулись в серое месиво облаков. Кое-где через просветы просматривается земля. Вот и район цели. Вражеские истребители не появляются, зато навстречу бомбардировщикам стремительно приближаются огненные пунктиры «сосисок» — так неизвестно кто назвал трассы снарядов немецких малокалиберных зениток. Земля затянута белесой дымкой, но на фоне снега нам довольно легко обнаружить танки. Сколько их — сказать трудно: сначала замечаем до десятка, потом еще и еще. Наши «сотки» ложатся в центр скопления вражеской техники. Теперь она дальше не пойдет. Пусть не вся, но значительная часть ее все же выведена из строя.
Возвращаемся на аэродром. Садимся на заснеженную полосу, окаймленную еловыми ветками. От притихшего на стоянке самолета тянет теплом и запахом горелого масла. А мы, спустившись на землю, накоротке обсуждаем результаты боевого вылета. Пока механики подвешивают бомбы, спешим в штаб полка. Надо срочно доложить о том, что сделано, получить новое боевое задание,
Подготовка самолета подходит к концу. Укрывшись от ветра в ангаре, мы в оставшиеся свободные минуты слушаем Михаила Тимошина. Веселый и остроумный, он не дает скучать летчикам и штурманам и теперь вот мастерски рассказывает очередную историю. Знает он их множество, и мы смеемся от души.
Вдруг все насторожились. Сквозь завывание ветра отчетливо пробивался нарастающий гул мотора. Над нашим аэродромом пронесся немецкий самолет, и тут же послышался характерный свист бомб. Над нашими головами прокатился грохот. Пробив крышу ангара, полутонная бомба упала на бетон. Через несколько секунд может грянуть страшный взрыв. Эта ужасная мысль словно обожгла сознание. Но инстинкт самосохранения берет верх, и мы как по команде падаем на цементный пол, пытаясь как можно плотнее прижаться к нему и не шевелиться.
