К победным рассветам | страница 14
Во время контрольного захода убеждаюсь, что мы неплохо сделали свое дело. Все, что находилось на шоссе, окуталось густым дымом. Но и сквозь него отчетливо различались языки пламени и фонтаны взрывов. Это горели и рвались вражеские танки и автомашины. В поле, возле дороги, метались уцелевшие фашисты.
Самолет легко набирает высоту. Пробиваем облака, и над нами снова заголубело небо. Словно приветствуя нас, ослепительно ярко светило солнце.
Как только самолет приземлился, я вышел из кабины и сразу же оказался в крепких объятиях друзей. Они поздравляли меня с боевым крещением и первой победой. Старший политрук Дубовский тоже пожал мне руку. Но он тут же указал и на ошибки, допущенные мною в полете, пожурил за то, что пришлось сделать лишний заход на цель, за пренебрежение к зенитному огню противника.
— Счастливо отделались, — заметил он, указывая на рваные дыры и пулевые пробоины в фюзеляже.
Не скрою, меня очень смутили эти справедливые упреки. А когда узнал, что не вернулись три экипажа с боевого задания, радостное ощущение победы испарилось бесследно. Вот так и запечатлелся в моей памяти первый боевой вылет.
К середине июля наши войска вынуждены были оставить территорию Латвии, Литвы, большую часть Белоруссии и Украины. На земле и в воздухе шли упорные бои.
Быстрый отход наших войск вынуждал авиационные полки часто перебазироваться. Из-под Старой Руссы мы перелетели в новый район. Как и прежде, продолжаем трудную боевую работу. Сегодня ночью нам предстоит нанести бомбовый удар с целью уничтожения самолетов на аэродроме Елгава, где еще недавно базировался наш полк. На этот раз меня назначили штурманом в экипаж старшего лейтенанта Семенова.
Ночной полет дальнего бомбардировщика во время войны требовал высокой выучки как от летчика, так и от штурмана. Ведь специального радионавигационного оборудования у нас тогда не было, мы довольствовались лишь визуальным способом самолетовождения. Требовались мастерство и опыт, чтобы с высоты 2000–3000 метров опознать в кромешной тьме опорные наземные ориентиры.
Остекленная штурманская кабина самолета ДБ-ЗФ была весьма удобной для обзора и по своему оборудованию чем-то напоминала лабораторию. Но одно дело работать в ней днем, когда хорошо виден каждый прибор, тумблер, рукоятка, и совсем другое — ночью, когда подобно звездочкам высвечиваются десятки фосфоресцирующих точек. Штурману нужно было на память знать расположение всей аппаратуры, до автоматизма отработать навыки использования имеющегося у него оборудования. Такой выучки в первые недели войны у большинства молодых навигаторов еще не было. Однако тщательная предполетная подготовка, кропотливое изучение района предстоящих действий и целей, советы более опытных товарищей помогали нам справляться с различными трудностями. Многому приходилось учиться в ходе выполнения боевых заданий. Мне, как и другим молодым штурманам, большую помощь оказывал командир корабля — опытный летчик, заместитель командира полка по ночной подготовке старший лейтенант Семенов.