— Уже утро, а я так и не сомкнул глаз, — проворчал Бадрангуй.
— И я тоже, — донеслось с соседней койки.
— Интересно, что принесет мне новый год, какие перемены?
— Ну, что-нибудь да принесет, — многозначительно произнес Даланбаяр.
— Например? — с любопытством спросил Бадрангуй.
— Что касается личной жизни, то кому — счастье и любовь, а кому — разбитое сердце и одиночество. К тому же я… — Он умолк на полуслове. Оба они думали об одном и том же, и оба верили в свою удачу.
Для каждого человека время имеет свой сокровенный особый смысл. Порой оно эфемерно и абсолютно не поддается осязанию, порой же, наоборот, оно становится настолько предметным, что кажется, его можно пощупать руками. Бывает, промелькнет год, не оставив в душе никакого следа, — и вспоминать его нечем, ни одного яркого или значительного события. Но бывает и по-иному, бывает, что помнится каждый день и каждый час, то ли радостью, которая пришла и осталась с тобой навсегда, то ли тихой печалью по ушедшему счастью. И еще: время, как правило, заключает в себе надежду, а надежда придает человеку силы.
Даланбаяр и Бадрангуй полюбили впервые. И каждого из них это чувство ошеломило, и каждый верил в свое счастье и со свойственным молодости пылом воображения мечтал о прекрасном будущем.
Прошло два месяца нового года. Однажды Бадрангуй и Даланбаяр пришли на работу раньше обычного. Самбудорж уже находился в забое. Он окинул друзей проницательным взглядом, подумав про себя: «Славный парень этот Бадрангуй, сильный и выносливый. Вполне может стать крепильщиком». Морщины сбежались у него к переносице, как это бывало, когда он принимал какое-либо решение.
— Бадрангуй, — сказал он. — Тебя вызывает начальник шахты.
«Что случилось? Неужели я в чем-то провинился?» — всполошился Бадрангуй.
— Что же ты стоишь, ступай!
В конторе толпилось множество народу — шахтеры получали рабочие наряды. Бадрангуй с трудом протиснулся к кабинету начальника и едва коснулся двери, как она сама отворилась, и на пороге появился Жала, очевидно, собравшийся уходить.
— А, это ты, заходи, заходи, — приветливо сказал он, посторонившись и пропуская Бадрангуя в кабинет. Там, кроме начальника, находился рабочий в промасленной спецовке, очевидно, русский.
— Ну, как работа, Бадрангуй? Привыкаешь? — поинтересовался Жала.
— Привык, можно сказать. Поначалу было трудновато, — признался Бадрангуй.
— Так, так. Говорят, ты выражал желание работать на врубовой машине?
В больших глазах Бадрангуя светился восторг. Он невольно повернулся к русскому и умоляюще посмотрел на него. Неужели он будет работать на машине? Трудно поверить в такое счастье!
