Теперь он не участвовал непосредственно в производственном процессе, а только руководил работой других. Он привык работать руками, а сейчас был вынужден лишь наблюдать за тем, как работают его товарищи, и постоянно испытывал неловкость оттого, что все время не спеша прохаживался по штреку, в то время как другие обливались по́том. Однако постепенно он привык. От природы Даланбаяр был сообразителен и в случае надобности мог легко найти общий язык с людьми.
— Послушай, Цэрэндондок, — задорно кричал он забойщику, — ну-ка, докажи, что ты настоящий сын Монголии! А ты, Чулун, слыхал, как поступал мой наставник Самбудорж? У него были убедительные способы заставить человека поторопиться! Может быть, ты хочешь, чтобы я тебе поведал о них? — И все это говорилось с такой доброжелательной улыбкой, что люди старались изо всех сил.
Прошло несколько месяцев. Даланбаяр привык к своему новому положению. Если бы прежде ему сказали, что он будет командовать десятком и все станут слушать его и выполнять его указания, он, пожалуй, недоверчиво засмеялся бы в ответ. А теперь это произошло наяву, и Даланбаяр гордился своим новым положением. Долгор порой обижалась:
— Что-то ты стал очень занятым человеком и от нас как-то отдалился.
— Не говори так — мы же одна семья, и нисколько я не отдалился, — неизменно отвечал он, любовно поглаживая сына по жесткому ежику волос. В такие минуты он был безгранично счастлив. Действительно, что еще человеку нужно? У него есть хорошая работа, любимая жена, сын и ко всему еще отменное здоровье. Вот если бы его не мучила, не жгла память о постыдном прошлом! Да ведь памяти не прикажешь, узду на нее не накинешь! И самое страшное, как бы этот след прошлого не уничтожил всего, что есть у Даланбаяра в настоящем. Ведь за это никто поручиться не может!
Пятнадцатого мая тысяча девятьсот сорок седьмого года десяток, руководимый Даланбаяром, приступил к работе задолго до восхода солнца. Шахта была новая, только недавно вступившая в эксплуатацию. Смена началась, как обычно, — гудела врубовая машина, рушился уголь, визжали пилы — шла заготовка для креплений, в воздухе кружилась густая угольная пыль. Шахтер, всю жизнь проработавший в забое, отлично знает, как коварно это подземное царство: тут в любой момент могут произойти смещения и обвалы, и он всегда испытывает настороженность и время от времени окидывает внимательным взглядом забой, чтобы не упустить малейших признаков возможной аварии.
