— Теперь вы довольны? — спросила она, чуть подняв красивую бровь.
— Ты брови-то не поднимай, на меня красота твоя не действует, — не унимался директор. — Что-то ты слишком разговорилась. Постой, постой, а может, ты специально так плохо моешь посуду, задумала отравить шахтеров, не иначе. Это тебе с рук не сойдет! Наверно, не зря твоего Бадрангуя в тюрьму упрятали, видать, и ты — одного с ним поля ягода!
Дикая, слепая ярость вдруг овладела Долгор. Она хотела крикнуть в ответ что-нибудь обидное, но слова застряли у нее в горле. Вот как! Мало того, что ее попрекают Бадрангуем, ее еще и подозревают во вредительстве. Этого она не потерпит — ни за что! Долгор словно остолбенела. Директор даже попятился при виде ее смертельно бледного лица и плотно стиснутых зубов. К счастью, он вовремя ретировался, стопка чистых тарелок полетела ему вдогонку, ударилась в дверной косяк, и осколки их со звоном рассыпались по полу. На шум мгновенно сбежались все работники столовой. Не отвечая на расспросы, Долгор медленно прошла мимо них и вскоре оказалась на улице. Только дома, в пустой комнате, она дала волю слезам.
На другой день она на работу не вышла — просто не могла себя заставить — и тотчас же была уволена. Для нее началась тяжелая жизнь. Скромные сбережения от последней зарплаты очень скоро иссякли, сесть на шею зятю с сестрой она не имела права: они и без того едва сводили концы с концами. Семья большая, а работал один Хорло. Она изрядно помыкалась в поисках работы, но, так и не найдя ничего, отчаявшись, поплыла по течению, как легкая щепка, подхваченная бурным мутным потоком. Однажды, исчерпав все свои возможности, она решила прибегнуть к последнему средству — продать что-нибудь из вещей. Она долго рылась в сундуке, перебирая одежду, и скрепя сердце остановилась на своем единственном приличном дэле, теплом, подбитом белой мерлушкой. Прикинув, что до зимы еще далеко, она завязала его в узел и поехала в город — на рынок. «Выручу немного денег, — думала она, — куплю муки, одной мне надолго хватит». На рынке она случайно столкнулась с Даланбаяром. Было воскресенье, и он приехал за какой-то покупкой. Даланбаяр опешил, увидев Долгор за таким занятием. Впрочем, ее осунувшееся лицо и складка у губ не оставляли сомнений в том, что молодой женщине приходится туго.
— Разве можно продавать одежду со своего плеча? — воскликнул он, в ужасе схватившись за голову. — Ты сошла с ума, Долгор! — И хотя дэл уже перешел в руки покупателя, он немедленно вернул его, доплатив изрядно за уступку.
